Почему Сталин начал чистки в Красной армии. Репрессии в ркка

В конце мая - июне 1937 г. топор обрушился на армию. Она также представляла собой угрозу потенциального сопротивления, в частности в силу давней неприязни военных к политической полиции. Советская мемуарная литература последнего времени подтверждает, что между Сталиным и Тухачевским существовали разногласия. Подобно другим военачальникам, сформировавшимся в боях гражданской войны, Тухачевский был тесно связан с большой частью тех политических деятелей, на которых теперь обрушились репрессии: в числе его личных друзей с 1918 г. был Варейкис, один из наиболее видных секретарей обкомов, защищавший Тухачевского перед Сталиным незадолго до своего собственного ареста.

Армия в те годы приобретала растущее могущество и престиж. Сталину, следовательно, было чего опасаться. Вместе с тем ни одна из многочисленных попыток, предпринятых до сих пор, обнаружить хоть какие-нибудь признаки организованного сопротивления, не говоря уже о «путче», не увенчалась успехом. Реабилитация военных деятелей в СССР после смерти Сталина была полной и безоговорочной. По правде говоря, их случай является также единственным, в котором доказанным является факт вмешательства иностранных разведок, но только не в том смысле, в каком об этом говорилось в те годы. Нацистская шпионская служба ловко воспользовалась охватившей СССР эпидемией преследований и подозрений. Сфабриковав фальшивые документы, якобы доказывавшие наличие тайных контактов между Тухачевским и его сотрудниками, с одной стороны, и германским ген­штабом - с другой, нацисты переправили их в Советский Союз через чехословацкую разведку. Тем не менее как советские, так и иностран­ные историки, наиболее тщательно изучавшие этот вопрос, единодушно пришли к заключению, что не эти фальшивые бумаги обусловили осуждение советских генералов Сталиным; они, возможно, и сыграли свою роль, но в том смысле, что были использованы им для убеждения других военных деятелей в виновности осужденных.

11 и 12 июня СССР и всему миру сообщили, что несколько Самых знаменитых красных полководцев - Тухачевский, Уборевич, Якир, Эйдеман, Корк, Фельдман, Примаков и Путна - были арестованы, признаны виновными в измене и расстреляны. Еще один высший воен­ный руководитель, начальник Главного политуправления армии Ян Гамарник, покончил жизнь самоубийством. По сей день из немного­численных и разрозненных достоверных сведений известно только, что тайный, чрезвычайно краткий и поверхностный процесс был, по сути, простой формальностью, несмотря на то что суд состоя из других генералов, которым вскоре почти всем предстояло погибнуть под грузом тех же обвинений. Участь обвиняемых, по всей вероятности, была предрешена на заседании Военного совета 1-4 июня, где Сталин лично предъявил свидетельства их виновности. Некоторых из осужденных арестовали еще несколькими месяцами раньше; других - только в конце мая, после удаления их со своих постов под самыми различными предлогами. Все они были героями гражданской войны. Якир и Уборевич командовали двумя самыми важными воен­ными округами: Украинским и Белорусским, представлявшими собой главные бастионы европейских границ СССР.

Репрессии в Вооруженных Силах начались еще до ареста Тухачевского: под их удары попадали лишь некоторые, но уже достаточно крупные военачальники. Начиная с июня репрессии приобрели массовый характер, волнами обрушиваясь на военные округа и все крупные воинские формирования. Как и повсюду в стране, они продолжались до осени 1938 г. Был арестован и расстрелян, причем на этот раз без процесса и без публичного извещения, также маршал Блюхер, прославленный командующий Дальневосточной армией, только что отразившей нападение японцев. Список одних лишь наиболее знаменитых военных руководителей, исчезнувших в этот период, слишком длинен, чтобы его можно было здесь привести, поэтому скажем только, что почти все самые известные из них погибли. Расстреляны: начальник Гене­рального штаба маршал Егоров, начальник Морских Сил РККА Орлов, начальник ВВС РККА Алкснис, начальник Разведуправления штаба РККА Берзин, почти все командующие и политические руководители округов. Опустошению подверглись Наркомат обороны, военные академии, армии и флоты, центральный и периферийный аппарат воору­женных сил. Политические руководители (комиссары) преследовались, пожалуй, с еще большей жестокостью, чем собственно военные. Как было подсчитано, погибли трое из пятерых маршалов СССР, трое из четырех командармов первого ранга, все двенадцать командармов второго ранга, 60 из 67 комкоров, 133 из 199 комдивов, 221 из 397 ком­бригов, половина командиров полков, все 10 полных адмиралов, 9 из 15 вице-адмиралов, все 17 армейских комиссаров, 25 из 28 корпусных комиссаров, 79 из 97 дивизионных комиссаров, 34 из 36 бригадных комиссаров и многие тысячи других офицеров. Ни одна война никогда еще не обезглавливала до такой степени ни одну армию.

Исчезают старые большевики

Эти цифры свидетельствуют о том, что в силу чудовищных масшта­бов политический замысел Сталина в ходе его практического осуществления приобрел формы и характер, противоречащие каким бы то ни было разумным принципам. Разумеется, во время репрессий сложили головы все оппозиционеры: троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы - все без разбора, от главных лидеров до самых неприметных сочувствовавших на местах. Мало того, та же участь ждала всех, кто когда-либо в истории партии становился на позиции критики руководства, будь то Осинский и «децисты» 20-х гг. или Мдивани и другие грузинские оппозиционеры 1922 г., старый Киселев и члены когда-то существовавшей «рабочей оппозиции» или партийцы, близкие к Ломинадзе и Сырцову в 1930 г., и т. д., вплоть до Енукидзе. В ходе гонений на военных была даже извлечена из небытия и возведена в ранг оппозиции некая группа, в 1928 г. безуспешно возражавшая против ликвидации должности комиссара в Вооруженных Силах. И это при том, что именно в 1937 г. институт комиссаров был временно восстановлен, чтобы смягчить кризис, вызванный истреблением командного состава армии! Уничтожению подверглись также почти все деятели других партий - участниц революции, особенно партии левых эсеров, которые, подобно Спиридоновой, проживали, как правило, в ссылке, в далекой провинции.

При таком расширенном толковании «оппозиции» бывшие оппо­зиционеры уже представляли собой немалую долю партии, но все же они составляли лишь очень ограниченную часть всех жертв репрессий. В 1938 г. были арестованы и расстреляны Постышев, Рудзутак, Косиор, Чубарь и Эйхе - члены и кандидаты в члены Политбюро, бывшие в свое время участниками сталинской группы, которые, как можно предполагать, позже солидаризировались с более осторожными тенденциями, обрисовавшимися в период XVII съезда партии в 1934 г. и связывавшимися с фигурой Кирова. Поскольку тем временем всякая законность в партии была сокрушена, их исключение и арест даже не были санкционированы Центральным Комитетом, а просто декретированы решением, подписанным несколькими сталинскими деятелями.

Впрочем, практически не существовало больше и Центрального Комитета: 98 (по другой, как будто более достоверной, версии - ПО) из 139 его членов и кандидатов в члены, избранных XVII съездом, погибли в результате репрессий, так же как 1108 из 1966 делегатов самого этого съезда. Равным образом коса прошлась и по Комиссии партконтроля, невзирая на то что она была уже к этому моменту превращена в партийный орган с весьма ограниченной компетенцией. Что­бы практически осуществить операцию столь крупных масштабов, по­требовались жестокие репрессии в самих судебных органах и НКВД, где все еще оставалось значительное число работников, вышедших из революции и тесно связанных с партийными кадрами, ставшими жертвами преследований. В НКВД прокатилась также волна самоубийств. Расстреляны были все те, кто возглавлял комсомол от момента его рождения и до 1937 г.: Оскар Ривкин, Лазарь Шацкин, Петр Смородин, Николай Чаплин, Александр Мильчаков. (А. Мильчаков не был рас­стрелян. - Прим. ред.) Последним в очереди жертв стояло руководство комсомола, группировавшееся вокруг Александра Косарева, который занимал пост секретаря ЦК ВЛКСМ с конца 20-х гг.: расправа с ним и его соратниками была особенно лютой, в нее лично вмешался Сталин.

Если попытаться теперь выявить в этой огромной массе цифр и фактов политическую направленность репрессий, то в конечном счете с неизбежностью напрашивается один вывод. Уничтожено - большей частью физически - то ядро партии, которое состояло из людей, ставших большевиками в дореволюционную пору или во время гражданской войны: иначе говоря, весь тот слой, который, даже следуя за Сталиным, оставался слишком привязанным к своим истокам, чтобы сделаться до конца сталинистским. При всех официальных славословиях Сталин неизменно находил в нем своих критиков, проводивших невыгодные для него параллели с Лениным. Естественно, кое-кто и уцелел, но после 1937-1938 гг. то были просто «спасшиеся», ощущавшие на себе всю тяжесть морального бремени, какую влечет за собой подобная ситуация. Если взять список из 80 человек, бывших членами ЦК при Ленине в 1917-1923 гг., то к 1937 г. 61 из них были еще живы: 46 погибли во время репрессий. Из 15 оставшихся в живых лишь 8 занимали важные посты, остальные были загнаны на задворки, зачастую после того, как были репрессированы их родные и близкие. Если среди делегатов XVII съезда в 1934 г. 80 % были коммунистами, вступившими в партию до 1921 г., то среди делегатов следующего, XVIII съезда (1939 г.) доля их составляла лишь 19 %46. Нет возможности провести аналогичные подсчеты по партии в целом, но по любой группе, по которой имеются соответствующие данные (например, число награжденных орденами за участие в гражданской войне), результаты существенно не расходятся с приведенными выше.

Следует сказать, что Сталин не пощадил и тех партийцев, которые были наиболее близки ему в далекие времена подпольной борьбы. Жестоким преследованиям по его приказу подверглась также семья его покойной жены и другие родственники: возможно, здесь сыграли роль подозрения, возникшие у него в связи с ее самоубийством в 1932 г. Да и вообще то ожесточение против уничтожаемых против­ников, которые демонстрировали наиболее оголтелые деятели сталинской фракции в ходе репрессий, показывает, до какой степени личного озлобления дошли отношения внутри самого ядра старых партийцев. В июне 1937 г. к Сталину поступил донос, в котором говорилось, что Ломов (Опоков) - один из крупных деятелей старой ленинской гвардии, неизменно находившийся на ответственных постах, ибо он никогда не принимал участия ни в каких оппозициях, - сохранил личную дружбу с Бухариным и Рыковым. Сталин переслал документ Молотову с простой пометкой: «Как быть?» Молотов ответил: «За немедленный арест этой сволочи Ломова». Что и было сделано. Надписи в таком же духе были позже обнаружены и на других документах.

Уничтожение целого слоя в партии, да к тому же слоя, имевшего за плечами такую историю и такое влияние, было возможно только при том условии, что репрессиям подверглось все население; террор парализовал любую способность к ответной реакции. Если истребляли старых большевиков, это не значит, что щадили молодых членов партии. Да и не на одни лишь партийные круги сыпались удары. Вместе с «врагами народа» арестовывали членов их семей. В массовом порядке репрессии обрушились на интеллигенцию, как партийную, так и беспартийную. По подсчетам, арестовано было более 600 писателей. В их числе были такие бывшие знаменосцы РАППа, как Авербах и старые «попутчики», вроде Пильняка; сын революции Бабель, который хотел написать роман о коллективизации, и поэт, никогда не бывший другом революции, Мандельштам, втайне сочинявший стихи с проклятиями Сталину. Относительно более высоким среди осужденных был процент представителей молодых национальных литератур. Не менее жестокая расправа творилась над учителями, учеными, людьми научного труда вообще - историками, философами или экономистами. Многие диспуты, начавшиеся на страницах научных журналов, как было написано позже, закончились в стенах тюремных камер. Пожалуй, наиболее тяжкий урон был нанесен биологической и агрономической наукам: погибли такие умы, как Вавилов и Тулайков. В числе арестованных были историк Стеклов, первый главный редактор «Известий» в 1917 г., и знаменитый режиссер Мейерхольд, первым из деятелей театра ставший на сторону революции.

Не более других пощадили иностранцев-коммунистов, бывших анархистов, революционеров, которые нашли в СССР прибежище и которые зачастую приняли советское гражданство, а следовательно, были более или менее глубоко вовлечены в советские споры и передряги. В 1938 г. по воле Сталина Коминтерн декретировал роспуск целой компартии - польской, все руководство которой было арестовано. На фоне общей картины репрессий это был лишь один эпизод, правда, не менее трагический. Ни одна из партий, чьи активисты находились в Москве, не смогла избежать смертоносных ударов; при этом некоторые пострадали особенно сильно, например германская, юго­славская, венгерская. Арестованы были крупнейшие работники Интернационала и деятели, пользовавшиеся широкой известностью, такие как советские представители в ИККИ Пятницкий и Кнорин, венгр Бела Кун, немец Эберлейн, единственный участник основания Интернационала в своей партии, болгары Танев и Попов, которых судили в Лейпциге вместе с Димитровым, швейцарец Фриц Платтен, организовавший в 1917 г. возвращение Ленина в Россию в знаменитом «пломбированном вагоне». С ними вместе навечно исчезли и многие безымянные эмигранты, нередко простые труженики, работавшие по специальности в самых различных отраслях хозяйства. Среди советских граждан преследованиям в особенности подвергались те, кто учился или жил в других странах либо вообще имел какие-либо контакты с заграницей. В каждом из них видели потенциального шпиона. Дипломатия, также уплатила тяжкую дань репрессиям, потеряв таких людей, как Карахан, Стомоняков и Юренев. Едва ли не самый скорбный акт трагедии наступил, когда начались аресты среди возвращавшихся из Испании участников гражданской войны: в их числе был взят Антонов-Овсеенко, человек, бравший штурмом Зимний дворец в Октябре 1917 г., - он принял смерть с большим достоинством.

Гонениям вновь подверглись все церкви как потенциальные центры оппозиции. Аресты охватили и далекие от политики слои населения: достаточно было любого намека на протест, анекдота или даже просто острого словца, наконец, родства с кем-нибудь из осужденных - и человек мог оказаться за решеткой. Кулакам или предполагаемым кулакам, чьи сроки заключения (как правило, 5 лет) истекали в этот период, автоматически продлевали заточение, хотя в 1934 г. намечалось их досрочное освобождение. Атмосфера всеобщего подозрения поощряла доносительство. НКВД занимался своего рода «планированием» арестов на основе заранее установленных «квот». Пытками у арестован­ных вырывали имена многих людей, которые якобы были их «сообщниками». Как всегда в таких случаях, к политической трагедии примешивалось сведение личных счетов. Огромное число арестованных было расстреляно, большинство же отправлялось по этапу вместе с заключенными-уголовниками после формальных процессов длительностью в несколько минут, а то и просто по административному решению. Концентрационные и исправительно-трудовые лагеря во множестве появились повсюду в стране; условия содержания в них были до крайности тяжелыми, порой убийственными.

Рычагов Павел Васильевич (2.01.1911 – 28.10.1941), генерал-лейтенант авиации. Родился в дер. Нижние Лихоборы (ныне в черте г. Москвы) в семье крестьянина. В Красной Армии с 1928 г. Окончил Военно-теоретическую школу летчиков в Ленинграде (1930), 2-ю военную школу летчиков им. ОСОАВИАХИМа в Борисоглебске (1931). С ноября 1931 г. летчик 3-й аэ, с сентября 1933 г. – командир звена 109-й иаэ 5-й абр ВВС Украинского ВО. С ноября 1935 г. инструктор аэ высшего пилотажа и воздушной стрельбы 8-й ВАШП, старший лейтенант.С октября 1936 г. по февраль 1937 г. – командир эскадрильи самолетов И-15, позднее – истребительной группы в республиканской Испании. Участник 20 воздушных боев, в которых лично сбил 6 самолетов противника, за что 31 декабря 1936 г. присвоено звание Героя Советского Союза. С февраля 1937 г. и.о. командира 65-й иаэ, майор. С декабря 1937 г. по март 1938 г. принимал участие в планировании и боевых действиях авиации в Китае. С апреля 1938 г. командующий ВВС Московского ВО, комбриг (апрель 1938 г.) С мая 1938 г. командующий ВВС и член Военного совета Приморской группы войск ОКДВА.Отличился во время боев у озера Хасан (1938), комдив (09.02.1939). Во время советско-финляндской войны 1939-1940 гг. командующий ВВС 9-й армии, комкор (11.04.1940), генерал-лейтенант авиации (04.06.1940). С июля 1940 г. – командующий ВВС 1-й отдельной Краснознаменной армии, затем 1-й заместитель начальника ВВС; с августа 1940 г. – начальник Главного управления ВВС, одновременно с декабря 1940 г. – член Главного военного совета РККА (до мая 1941 г.). С марта 1941 г. заместитель наркома обороны СССР. После совещания, проведенного Политбюро ЦК ВКП(б) в начале апреля 1941 г. с руководящим составом РККА по вопросам аварийности в ВВС, Рычагов П.В. был отстранен от занимаемой должности.На совещании Сталин спросил командующего ВВС Рычагова об аварийности в Военно-Воздушных силах. Тридцатилетний главком честно ответил: «Аварийность и будет высокая. Потому что вы нас заставляете летать на гробах...» Из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б): «Ежедневно в среднем гибнет... при авариях и катастрофах 2-3 самолета, что составляет в год 600-900 самолетов. Нынешнее руководство ВВС оказалось неспособным повести серьезную борьбу за укрепление дисциплины в авиации и за уменьшение аварий и катастроф... Руководство ВВС часто скрывает от правительства факты аварий и катастроф, а когда правительство обнаруживает эти факты, то руководство ВВС старается замазать эти факты... С апреля 1941-го Рычагов - слушатель Академии Генерального штаба.Награжден двумя орденами Ленина (05.1936,12.1936), тремя орденами Красного Знамени (08.03.1938, 08.12.1938, 1940), медалью «XX лет РККА». Арестован по необоснованному обвинению 24 июня 1941 г. Расстрелян без суда по распоряжению наркома внутренних дел Берии Л.П., конечно, не без санкции Сталина И.В. 23 июля 1954 г. посмертно реабилитирован. В Тимирязевском районе г. Москвы его именем названа улица.Проскуров Иван Иосифович (18.02.1907 – 28.10.1941), генерал-лейтенант авиации. Родился в селе Малая Токмачка ныне Ореховского района Запорожской области (Украина) в семье рабочего-железнодорожника. Украинец. Трудовую деятельность начал в литейном цехе завода в г. Запорожье. Учился на рабфаке Харьковского института механизации и электрификации (октябрь 1927 г. – май 1930 г.). В сентябре 1930 г. там же перевелся в Институт электрификации и механизации.С апреля 1931 г. в РККА. Окончил 7-ю Сталинградскую военную школу летчиков (1933). С декабря 1933 г. инструктор 2-й легкобомбардировочной эскадрильи в 23-й авиабригаде Московского ВО при Военно-воздушной академии в Монино. Окончил курсы командиров кораблей и с мая 1934 г. продолжил службу командиром экипажа самолета ТБ-3. С января 1935 г. командир отдельного корпусного авиаотряда, с сентября 1936 г. командир 89-й тяжелой бомбардировочной авиационной эскадрильи, старший лейтенант.С сентября 1936 г. по июнь 1937 г. участник гражданской войны в Испании в составе республиканских ВВС. За отличия при выполнении боевых заданий 21 июня 1937 г. удостоен звания Героя Советского Союза. В ноябре 1939 г. ему была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза с порядковым номером 33. Он стал первым украинцем – Героем Советского Союза. С 16 июля 1937 г. командир 54-й сбабр (стрелково-бомбардировочная авиационная бригада) в Киевском ВО (г. Белая Церковь), полковник, досрочно комбриг (22.02.1938). С мая 1938 г. командующий 2-й авиационной армией особого назначения (г. Воронеж). Генерал-лейтенант авиации (4.06.1940).С 14.04.1939 г. по 27.07.1940 г. начальник Разведуправления НКО СССР – заместитель наркома обороны СССР, комдив. Проскуров И.И. поражал сотрудников своей работоспособностью, острым умом, цепкой памятью и настойчивостью. Домой уходил в 2-3 часа ночи. После докладов Сталину и в Генштаб он снова и снова перепроверял полученную информацию. Многие налаженные им разведструктуры действовали на протяжении всей Великой Отечественной войны. У Проскурова возникла идея создать единый центр по изучению и анализу всей разведывательной информации. В своих докладах он ничего не приукрашивал и не преуменьшал. Точку зрения Управления он докладывал Сталину напрямую, через голову своего наркома, что не совсем нравилось Тимошенко С.К. Были у него стычки и с Берией Л.П. Многих разведчиков он уберег от арестов. Это стоило ему, в конечном счете, карьеры.В конце июля 1940 г. генерал-лейтенанта авиации Проскурова освободили от должности, поставив в вину плохую подготовку разведки к советско-финляндской войне 1939-1940 гг. И это при том, что именно военная разведка обеспечила штабы войск подробнейшими сведениями буквально о каждой огневой точке линии Маннергейма.Некоторое время Проскуров И.И. находился в резерве Наркомата обороны, пока 9 сентября 1940 г. его не назначили командующим ВВС Дальневосточного фронта. С 25 октября 1940 г. он – помощник начальника ГУ ВВС РККА по Дальней бомбардировочной авиации. По сути, он стал родоначальником ставшей в годы войны грозной силой авиации дальнего действия.Весной 1941 г. во время проверки авиационной бригады в Запорожье ее комбриг уверенно доложил о готовности летчиков выполнять боевые задания днем и ночью, в любых погодных условиях. В полночь Проскуров поднял бригаду по тревоге и приказал поднять эскадрилью для учебного бомбометания на полигоне. При возвращении летчики пренебрегли высотой, и три экипажа, пролетая над Донбассом, врезались в терриконы. Началось следствие, которое показало полную невиновность генерала Проскурова И.И. в случившемся. Тем не менее ему объявили служебное несоответствие, а 27 мая 1941 г. освободили от занимаемой должности с формулировкой: «за аварийность в частях дальней бомбардировочной авиации».С 19 июня 1941 г. – начальник ВВС 7-й армии. На другой день после назначения генерал заехал в Разведуправление. Разговор с направленцем по Германии полковником Большаковым И.А. настолько встревожил его, что он тут же послал телефонограмму начальнику штаба ВВС 7-й армии с приказом немедленно перебросить самолеты с основных аэродромов на запасные. Поздно вечером 22 июня И. Проскуров, попрощавшись с семьей, выехал к новому месту службы в Карелию. Арестован 27 июня 1941 г. в Петрозаводске.Ему ставилась в вину принадлежность к «антисоветской военно-заговорщической организации». Как следует из документов, он был «...признан виновным... по возвращении из Испании тормозил боевую подготовку летного состава, не боролся с аварийностью... Виновным себя не признал». Расстрелян без суда 28 октября 1941 г. вместе с группой авиационных командиров близ города Куйбышева. Проскуров И.И. был награжден орденами Ленина (21.06.1937), Красного Знамени (2.01.1937), двумя орденами Красной Звезды (1935, 1940), медалью «XX лет РККА». Реабилитирован посмертно 11 мая 1954 г. Пал жертвой клеветы и репрессий.Птухин Евгений Саввич (20.03.1902 – 23.11.1941), генерал-лейтенант авиации. Родился в г. Ялте. С 1905 г. проживал в Москве. С 28 января 1918 г. в Красной Армии. Моторист 3-й Московской авиагруппы. С ноября 1918 г. в составе 1-го авиационного артиллерийского отряда. Участник Гражданской войны на Южном фронте и на польском фронте. После окончания Егорьевской школы мотористов служил ст. мотористом во 2-м истребительном крыле 1-й АЭ.Окончил теоретическую школу летчиков в г. Егорьевске по курсу пилота в декабре 1923 г., учился в Липецкой летно-практической школе. После ее расформирования с мая 1924 г. в Борисоглебской школе пилотов. Со 2 декабря 1924 г. – летчик 2-й оиаэ (с конца 1925 г. – 7-я оиаэ им. Ф. Дзержинского). Командовал звеном (с 1925 г.), отрядом самолетов Д-11 (с 1927) в иаэ г. Витебске. В 1929 г. учился на КУКС при ВВА им. Н. Жуковского. После их окончания – командир (комиссар) 15-й оиаэ в Брянской авиабригаде. С мая 1934 г. командир 450-й сабр в Смоленске, с июля 1935 г. – 142-й иабр в г. Бобруйске. Комбриг (25.05.1936).Участник национально-освободительной войны в Испании с мая 1937 г. по январь 1938 г. После Испании Птухин активно внедрял полученный опыт, который мог пригодиться при встрече с еще более сильным противником. Выступал с лекциями и докладами, проводил групповые занятия и семинары с руководящим составом авиачастей и соединений. Вот некоторые из его предложений: «Нужно менять тактику, состав групп самолетов, бронировать кабины увеличивать калибр пулеметов, ставить на самолеты пушки. Внедрять радио».С апреля 1938 г. командующий ВВС Ленинградского ВО. В 1939 г. окончил КУКС. Участник советско-финляндской войны 1939-1940 гг. Авиация Ленинградского округа провела большую работу по разведке линии Маннергейма, бомбардировке объектов в глубоком тылу противника и на передней линии фронта. Птухин, будучи командующим авиацией 7-й армии, а затем ВВС Северо-Западного фронта, несколько раз лично водил на выполнение боевых заданий группы бомбардировщиков, участвовал в воздушных боях. За успешное командование ВВС 7-й армии, затем ВВС Северо-Западного фронта 21 марта 1940 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Награжден орденами Ленина (22.12.1937, 21.03.1940), Красного Знамени (02.03.1938), Красной Звезды (1935) и медалью «XX лет РККА». Генерал-лейтенант авиации (04.06.1940).6 мая 1940 г. по предложению Сталина Птухин Е.С. назначается командующим ВВС Киевского ОВО. С января 1941 г. по предложению Жукова Г.К. Птухин – заместитель начальника ГУ ПВО. В начале Великой Отечественной войны командующий ВВС Юго-Западного фронта Птухин Е.С. был арестован. В Бутырской тюрьме ему было предъявлено обвинение в «антисоветском военном заговоре», в который его якобы вовлек бывший командующий войсками Белорусского военного округа Уборевич И.П. В обвинении утверждалось, что Птухин установил преступную связь с участником заговора бывшим помощником начальника ГШ КА Смушкевичем Я.В. и совместно с ним проводил подрывную работу, направленную на ослабление боевой готовности Красной Армии, а также занимался вербовкой новых участников заговора.23 ноября 1941 г. в тюрьме г. Энгельса. Птухин был расстрелян без суда. 15 мая 1943 г. он был лишен звания Героя Советского Союза и других наград. 22 февраля 1955 г. посмертно восстановлен в воинском звании, звании Героя Советского Союза и в правах на другие награды.Пумпур Петр Иванович (25.04.1900 – 23.03.1942), генерал-лейтенант авиации. Родился в Платерской волости Рижского района (Латвия) в семье батрака. Латыш. Окончил церковно-приходскую школу и 2 класса ремесленного училища. Батрачил. Затем работал учеником слесаря и помощником шофера. В 1918 г. добровольцем вступил в РККА. Участник Гражданской войны. Служил мотористом 4-го истребительного авиаотряда. Воевал на Восточном и Западном фронтах. В 1921-1924 гг. учился в Егорьевской военно-теоретической школе летчиков, в 1924-м окончил 2-ю военную школу летчиков в городе Борисоглебске, Серпуховскую высшую школу воздушной стрельбы и бомбометания. Служил командиром звена во 2-й истребительной эскадрилье имени Ф.Э. Дзержинского.В 1929 г. окончил Курсы усовершенствования командного состава при Военно-воздушной академии им. Жуковского, после чего командовал отдельным авиаотрядом и 7-й истребительной эскадрильей ВВС Московского военного округа. В июне 1934 г. назначен командиром-комиссаром 403-й истребительной авиабригады. С февраля 1936 г. слушатель оперативного факультета Военно-воздушной академии РККА им. Жуковского. Полковник (22.09.1935), комбриг (04.12.1935).С октября 1936 г. по май 1937 г. – в республиканской Испании, командир истребительной авиагруппы. Успешно руководил действиями авиации на Мадридском фронте, лично участвовал во многих воздушных боях, сбил несколько самолетов. Постановлением ЦИК СССР от 4 июля 1937 г. присвоено звание Героя Советского Союза. С июня 1937 г. начальник управления боевой подготовки ВВС. В 1938 г. командующий ВВС Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. В 1940-1941 гг. командующий ВВС Московского военного округа, комкор. 4 июня 1940 г. присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. Награжден орденами Ленина (02.01.1937, 04.07.1937), Красного Знамени (07.01.1937).В книге «Военно-воздушные силы России. Неизвестные документы (1931-1967)», вышедшей не так давно, приводятся результаты проверки Инспекции ВВС по оценке деятельности Пумпура П.И. на посту командующего ВВС Московского округа. В вину генералу было поставлено разбазаривание материальных средств, вопиющие нарушения правил хранения боеприпасов и другие упущения в службе, выявленные Инспекцией ВВС в апреле 1940 г. Комиссия дала крайне негативную оценку состоянию боеготовности частей и подразделений. В мае повторная проверка показала, что положение только ухудшилось. Судьба командующего была решена на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 10 мая 1941 г. 31 мая 1941 г. арестован. 9 июля 1941 г. лишен воинского звания и наград.Ему было предъявлено стандартное обвинение в антисоветском военном заговоре. Вина генерала усугублялась тем, что и раньше его арестовывали. Свою вину Пумпур и на этот раз не признавал. В сообщении Военной коллегии Верховного Суда СССР 1988 г. отмечалось: «он до конца последовательно отрицал свое участие в антисоветской организации». По постановлению Особого совещания при НКВД осужден 13 февраля 1942 г. к высшей мере наказания. Без суда расстрелян в г. Саратове. 25 июня 1955 г. полностью реабилитирован, восстановлен в воинском звании и наградах.Смушкевич Яков Владимирович (14.04.1902 – 28.10.1941), генерал-лейтенант авиации. Родился в м. Ракишки (ныне г. Рокишкис Каунасского р-на, Литва) в семье кустаря. Окончил приходскую школу. В Красной Армии с 1918 г. Комиссар 1-го Минского коммунистического батальона Западной армии. Участник советско-польской войны 1920 г. на Западном фронте – боец, политрук роты, батальона, комиссар 144-го сп 48-й сбр 16-й им. Киквидзе сд.После окончания Гражданской войны с 1.03.1922 г. помощник военкома 36-го сп в 4-й сд (г. Смоленск). С 17.09.1922 г. ответственный организатор партийной работы, с 16.08.1923 г. политрук 2-го отряда в 4-й отдельной истребительной авиаэскадрилье в Минске, с февраля 1926 г. военком 16-го (переименован в 23-й) отдельного корпусного авиаотряда в Бобруйске. С января 1927 г. во 2-й авиабригаде в Витебске: военком 43-й авиаэскадрильи, с весны 1930 г. заместитель начальника политотдела абр. С сентября 1930 г. начальник политотдел 6-й авиабригады в Смоленске. Окончил КУНАС при М.В. Фрунзе (1931), Качинскую военную школу летчиков (25.10-14.12.1932).С декабря 1931 по сентябрь 1936 г. командовал 2-й им. СНК Белоруссии абр (переименована в 1933-м в 201-ю Витебскую смешанную абр, в 1936-м – в 40-ю абр). Комбриг. В 1936-1937 гг. в Испании – старший советник при командующем республиканскими ВВС. С июня 1937 г. заместитель начальника ГУ ВВС РККА, комкор. В 1939 г. командовал авиагруппой во время боев на р. Халхин-Гол. С 19 ноября 1939 г. начальник ГУ ВВС РККА.Участник советско-финляндской войны 1939-1940 гг. Командарм 2-го ранга (04.04.1940). С августа 1940 г. генерал-инспектор ВВС, с декабря того же года помощник начальника Генштаба по авиации. Генерал-лейтенант авиации (04.06.1940). Начальник оперативного управления Генштаба Василевский А.М., в будущем маршал Советского Союза, дал Смушкевичу Я.В. следующую характеристику: «Среди тех, кто успел «понюхать пороху» современной войны, Смушкевич был самым опытным и популярным. Его глубокие знания природы действия авиации в современных условиях войны сразу обратили на себя внимание работников Генштаба. Мы поражались его трудоспособности и стремлению, несмотря на тяжелую болезнь, к наиболее полному участию в разработке вопросов боевого использования авиации».В авиационной аварии в 1938 г. Смушкевич получил сильные ожоги и многочисленные переломы, даже решался вопрос об ампутации ног. Ещё не оправившись от аварии, он приступил к работе, а затем отправился в Монголию, возглавлял ВВС 1-й армейской группы в боях с японскими захватчиками в районе реки Халкин-Гол. Дважды Герой Советского Союза (21.06.1937, 17.11.1939). Смушкевич стал третьим по времени награждения дважды Героем. Награжден двумя орденами Ленина (03.01 и 21.06.1937), орденом Красного Знамени МНР (август 1939), медалью «XX лет РККА».Я. Смушкевич был озабочен слабой подготовленностью массы летного состава к полетам в плохую погоду, их неумением пользоваться средствами радионавигации. Он и начальник штаба ВВС Арженухин В.К. после финской войны написали докладную записку с анализом боевых действий – о неправильном использовании бомбардировочной авиации, которую вместо массированного ее применения раздавали и по отдельным направлениям, и отдельным командующим. В их записке говорилось также о плохой пол готовке экипажей бомбардировщиков к полетам сложных метеорологических условиях. Результат подачи такой записки оказался совсем неожиданным. Сталин перестал доверять Смушкевичу. Это недоверие подогревалось доносами сотрудников НКВД, которые докладывали, что Смушкевич со своими подчиненными часто обсуждает и критикует состояние дел в ВВС. Перед самой войной как Смушкевич, так и Арженухин были сняты со своих постов.Арестовали Смушкевича в ночь с 7 на 8 июня 1941 г. В тюрьме его подвергли пыткам и истязаниям. Позднее его палачи дали показания о том, что после применения к Смушкевичу мер «физического воздействия» он катался по полу и стонал. В октябре того же года Смушкевич был незаконно расстрелян без суда и следствия. По свидетельству дочери, на расстрел его несли на носилках, двигаться от побоев он не мог. Реабилитирован Яков Владимирович Смушкевич был посмертно 25 декабря 1954 г.Черных Сергей Александрович (23.01.1912 – 16.10.1941), генерал-майор авиации. Родился в г. Нижнем Тагиле в семье рабочего-железнодорожника. Окончил пять классов семилетки и ФЗУ. Работал слесарем паровозного депо ст. Нижний Тагил. В Красной Армии с 1930 г. Окончил 7-ю школу военных летчиков в г. Сталинграде (1933). Служил младшим, старшим летчиком в строевых частях ВВС. С марта 1936 г. командир звена 107-й иаэ 83-й иабр Белорусского военного округа (г. Брянск), лейтенант. С октября 1936 г. по апрель 1937 г. находился в составе ВВС республиканской Испании, командир звена истребителей И-16.После возвращения в СССР командир авиаотряда ст. лейтенант (1937), с августа 1937 г. – командир авиаэскадрильи, майор, с 1938 г. – командир авиабригады, полковник. С августа 1938 г. заместитель начальника ВВС Дальневосточного фронта, участник боев в районе озера Хасан. Окончил Военную академию Генерального штаба в 1940 г.С мая 1940 г. – заместитель начальника ВВС Одесского военного округа, комбриг. С июня 1940 г. – командир 9-й смешанной авиадивизии Западного Особого военного округа, генерал-майор авиации (04.06.1940). Герой Советского Союза (31.12.1936). Награжден орденами Ленина, Красной Звезды (26.05.1936), медалью «XX лет РККА».После первых массированных ударов с воздуха по приграничным аэродромам из четырех полков в 9-й сад уцелел и сохранил боеспособность только один – полк Н. Акулина, который находился на полевом аэродроме в Пружанцах. Уцелевшие самолеты под разрывами бомб поднимались в воздух. В конце дня все авиационные части получили приказ немедленно покинуть город и уходить на восток. Из-под Белостока Черных С.А. смог вывести только летно-технический состав. К утру 25 июня колонна машин дивизии была в Орше, а оттуда направились в Брянск.Как боевая часть дивизия Черных С.А. перестала существовать 24 июня, когда в результате налетов вражеской авиации на бывших аэродромах дивизии были уничтожены оставленные там самолеты. Всего за несколько дней войны авиадивизия Черных потеряла 347 самолетов из 409, сбив в боях 85 немецких. В течение первых 13 дней войны летчики авиадивизии уничтожили 110 вражеских машин. Но судим комдив был не только за потерю 70% боевой техники.8 июля 1941 г. Черных С.А. был арестован в Брянске и 28 июля того же года Военной коллегией Верховного Суда СССР был осужден и приговорен к расстрелу. В приговоре отмечалось: «...Подсудимый Черных, находясь в ночь с 26 на 27 июня на Сещииском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром три советских самолета за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, а затем, бросив руководство личным составом дивизии, в паническом состоянии на грузовой машине, без головного убора, пояса и боевого оружия бежал с фронта в Брянск, где был задержан органами милиции и доставлен в комендатуру гарнизона... В Брянске распространял провокационные слухи о поражении Красной Армии».80 суток Сергей Черных провел в ожидании исполнения приговора. Он был расстрелян 16 октября 1941 года в Москве. Он был лишен наград и воинского звания. Его семья, жена Зоя Александровна и малолетние сыновья Владимир и Эдуард, эвакуировавшиеся в г. Нижний Тагил, остались практически без средств к существованию. Реабилитирован 5 августа 1958 г. Лишь через 30 лет сыновья узнали правду о гибели отца.Шахт Эрнст Генрихович (1904 – 13.02.1942), генерал-майор авиации. Родился в г. Базеле (Швейцария). Немец. Окончил восемь классов. С 14 лет начал трудовую жизнь: подручный маляра, затем электромонтер на заводе. С 1918 г. член Коммунистического Союза молодежи Швейцарии и технический секретарь его ЦК. В 1921-1922 гг. – представитель ЦК КСМ Швейцарии в Берлинском бюро КИМ. За революционную деятельность был трижды арестован и судим. В 1922 г. по направлению КИМа приехал в СССР.В Красной Армии с 1923 г. Окончил Борисоглебскую 2-ю военную школу летчиков КВФ в 1924. Шахт освоил немецкие «фоккеры», английские «мартинсайды», стрельбу по воздушным целям. Серпуховскую высшую военную авиационную школу воздушного боя он окончил в 1925-м. Член ВКП(б) с 1926 г. С 23 июня 1925 г. служил летчиком, старшим летчиком в 1-й легкобомбардировочной авиаэскадрилье им. Ленина. С 1925 г. командир авиазвена 35-го авиаотряда в Средней Азии. Окончил КУКОМС при ВВА (1931). Продолжил службу командиром эскадрильи особого назначения.С сентября 1936 г. по февраль 1937 г. участник гражданской войны в Испании в составе республиканских ВВС. Летчики восхищались мастерством своего командира, пластичностью пилотажа, точностью выполнения поставленных задач. О Шахте в документах отмечалось: «Храбрый командир. Руководитель и участник всех боев, выполненных эскадрильей «СБ» на поле боя и в глубоком тылу противника. Своими смелыми нападениями на аэродромы противника и метким огнем вывел из строя десятки вражеских самолетов, в том числе 20 тяжелых бомбовозов». 31 декабря 1936 г. Э. Шахту было присвоено звание Героя Советского Союза.Комбриг (04.07.1937) Шахт был назначен начальником Высших курсов усовершенствования военных пилотов в г. Липецке. Окончил ВАК при Военной академии Генштаба (1940). Генерал-майор авиации (04.06.1940). Командир резервного авиаполка в Рязани. С конца 1940 г. – помощник командующего ВВС округа по вузам, заместитель командующего ВВС Московского ВО.30 мая 1941 г. генерал-майор Э. Шахт был арестован и обвинен в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-1 «б» (шпионаж) и 58-2 (участие в антисоветской организации). 31 июля 1941 г. была арестована Эмма Фишер, жена Шахта. Ее, как и мужа, обвинили в шпионаже на германскую разведку. Вину свою и мужа Эмма Фишер не признала. В конце января 1942 г. на списке арестованных И. Сталин поставил свою визу: «Всех расстрелять». Постановлением Особого совещания при НКВД от 13 февраля 1942 г. Э. Шахт был приговорен к расстрелу. Приговор, как следует из документов, оформленных задним числом, привели в исполнение 23 февраля 1942 г. Была расстреляна и его жена, так и не признавшая своей вины.Э. Шахт был награжден двумя орденами Ленина (25.05.1935 и 31.12.1936), орденом Красного Знамени (1929). Лишен звания Героя и орденов в 1943 г. По протесту Генерального прокурора СССР определением Военной коллегии Верховного Суда СССР 26 ноября 1955 г. приговор в отношении его отменен и дело прекращено. Лишь через пять лет после реабилитации Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 апреля I960 года Шахт был восстановлен в правах и наградах.Шевченко Владимир Илларионович (25.06.1908 – 11.01.1972), генерал-майор авиации. Родился на хуторе Красная Заря ныне в черте п. Панфилово Новоаннинского р-на Волгоградской обл. Украинец. Окончил четыре класса и рабфак. В РККА с 1929 г. Окончил Борисоглебскую ВШП в 1932 г. Служил на командных должностях в бомбардировочной авиации.Командир отряда бомбардировщиков, ст. лейтенант находился в республиканской Испании с мая 1937 по январь 1938 г. Совершил 100 боевых вылетов и налетал 300 боевых часов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1938 г. присвоено звание Героя Советского Союза. После возвращения из Испании заместитель начальника Главной летной инспекции ВВС КА, полковник.Участник боевых действий на Халхин-Голе в 1939 г., командир 100-й смешанной авиационной бригады. Бригада Шевченко сыграла немалую роль в Халхин-Гольской наступательной операции. Утром 20 августа летчики 70-го иап и 150-го бап первыми поднялись в воздух. В начале наступления и в последующие дни эти полки оказали наземным войскам большую помощь в окружении и разгроме 6-й японской армии. Комбриг В. Шевченко был награжден вторым орде- ном Красного Знамени, а 17 августа 1939 г. командующий монгольской армией Чойбалсан лично вручил ему орден «За воинскую доблесть» I степени.Участник советско-финляндской войны 1939-1940 гг., командир 10-й авиационной бригады. 4 июня 1940 г. присвоено звание генерал-майора авиации. К лету 1940 г. за плечами Владимира Шевченко было участие в трех войнах, опыт командования несколькими крупными авиационными соединениями, Золотая Звезда Героя и генеральское звание в 32 года.Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 г. Часть, которой командовал генерал Шевченко перед Великой Отечественной войной, дислоцировалась в городе Белая Церковь. Авиация Киевского военного округа в первые дни войны не понесла ощутимых потерь, и летчики дивизии Шевченко, которая также сохранила боеспособность, нанесли несколько успешных авиаударов по наступающим колоннам противника. В сообщении Совинформбюро от 25 июля 1941 г. отмечалось, что за первый месяц войны летчиками авиасоединения Шевченко разгромлено несколько колонн вражеских танков, автомашин, пехоты и крупный войсковой штаб, выведено из строя много зенитных батарей, сбит в воздушных боях 71 самолет противника и 35 сожжено при нападении на фашистские аэродромы.Сначала Шевченко В.И. командовал 16-й сад, затем 18-й бад на Юго-Западном фронте. С мая 1942 г. командир 216-й иад (сформирована на базе ВВС 27-й А) на Южном фронте. С 23 октября 1942 г. по 12 мая 1944 г. командовал 1-м сак на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах. С началом 19 ноября 1942 года контрнаступления советских войск под Сталинградом наибольшего успеха добились 5-я ТА и 21-я армия Юго-Западного фронта, которые поддерживал с воздуха авиакорпус генерала В. Шевченко. В боях по уничтожению окруженной вражеской группировки в районе Сталинграда летчики генерала Шевченко отличились вновь. Командир 23-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск Пушкин отмечал, что в боях 16-18 декабря 1942 г., его корпус «при прорыве в районе Шараповки... во взаимодействии с 1-м сак с поставленной задачей справился отлично. Несмотря на превосходство сил противника, летчики 1-го сак сбили 16 вражеских самолетов, в том числе имеется таран».Соединения, которыми командовал Шевченко, участвовали в освобождении городов: Морозовска, Славянска, Ворошиловграда, Краматорска, Синельниково, Чаплино, Запорожья, Красноармейска, Кривого Рога, Вознесенска, Одессы. Однако, в отличие от других генералов, которые командовали корпусами, генерал Шевченко ни разу за время войны не был повышен в воинском звании. Он даже был понижен в должности. В мае 1944 г. на посту комкора его сменил генерал Златоцветов А.Е. Шевченко же назначили командиром штурмовой авиадивизии. На заключительном этапе войны в 1945 г. его 182-я шад на 3-м Белорусском фронте участвовала в Восточно-Прусской операции, в том числе и в штурме Кенигсберга.После окончания боевых действий Шевченко В.И. некоторое время продолжал командовать дивизией, которая дислоцировалась в бывшей Восточной Пруссии. Полученная контузия, а также отсутствие высшего военного образования (ему было просто некогда учиться) в период резкого сокращения численности армии определили его в разряд «неперспективных». Другой, мирной специальности он не имел, а прожить на пенсию, хоть и генеральскую, в то время было весьма проблематично. В семье ожидался пятый ребенок. Как только генерала уволили из армии, тут же начались неприятности. Он по-прежнему, занимал роскошный дом, который, видимо, приглянулся кое-кому из начальства. Как же выселить из него генерала, хоть и в отставке?Повод нашелся. Его брат Федор, который служил в этом же соединении, присвоил, а затем продал немецким кустарям 10 трофейных бочек каустической соды, необходимой для производства мыла. Когда этим занялось следствие, то генерал Шевченко всю вину взял на себя. Повел он себя на следствии с точки зрения военной прокуратуры непочтительно по отношению к ней. Был приговорен к расстрелу «за расхищение социалистической собственности», но, учитывая заслуги, расстрел заменили 10 годами заключения.В 1946 г. Шевченко В.И. был судим, разжалован и 25.02.1948 г. лишен звания Героя Советского Союза. Заключение отбывал вместе с уголовниками в ИТЛ, был жестоко избит ими. Всего генерал Шевченко пробыл в тюрьме и лагерях около пяти лет. В 1954 г. освобожден, реабилитирован, в 1969 г. восстановлен в звании Героя Советского Союза. Жил в г. Волгограде, где и похоронен. Статья написана по материалам книги В. Конев «Герои без золотых звёзд прокляты и забыты», М., «Яуза», «Эксмо», 2008 г.

Это объяснение нашло широкое хождение как в нашей, так и немецкой литературе. В ряде мемуаров как советских, так и немецких генералов отмечается значительное ухудшение качества офицерского состава РККА в конце тридцатых годов по сравнению с прошлым десятилетием, причем здесь же объясняется и причина - значительные репрессии в РККА генералитета и офицерского состава в середине тридцатых годов, в результате которых армия осталась без качественного офицерского состава. Причем, оценка, как правило, дается на основании сравнения качества офицерского состава в начальные месяцы войны с впечатлениями об офицерах Красной Армии начала двадцатых годов.

Во-первых, всегда существует огромная разница между офицером, имеющим боевой опыт и офицером, таковым не обладающим. В конце Гражданской войны в РККА было достаточно много командиров, получивших боевой опыт и научившихся управлять частями в ходе боев. Но к 1941 году таких офицеров в армии осталось очень мало уже хотя бы в силу возраста.

Во-вторых, за прошедшие 20 лет резко изменилось вооружение, техническое оснащение, а отсюда и тактика ведения боя. Бой стал значительно более сложным, требующим куда более высоких знаний.

Снижение качества офицерского состава, причем значительное, действительно имело место. Но стоит обратить внимание на то, что при резком и значительном сокращении Красной Армии в конце Гражданской войны с 5.3 млн. человек до 562 тыс. естественно, в армии оставлялись самые лучшие офицеры.

Однако в 1927 году численность армии возрастает до 610 тыс., в 1935 году до 930 тыс., в 1938 году до 3,5 млн., к началу войны - до 5 млн. При столь стремительном росте численности армии, особенно в конце тридцатых годов качество офицерского состава неизбежно должно было снизиться.

Существуют десятилетиями проверенные во всех армиях мира аксиомы - средних качеств командир взвода может быть подготовлен с момента прихода молодого человека в армию через 3-5 лет, командир роты через 8-12 лет, командир батальона через 15-17 лет, командир полка через 20-25 лет. Плюс массированное вливание в РККА к началу войны офицеров из запаса, которые фактически не имели никаких военных знаний и умений.

Не стоит забывать и о том, что в двадцатые - тридцатые годы офицерский состав был распылен по многочисленным территориальным дивизиям, в которых кроме немногочисленного ядра в виде офицеров не было ни личного состава, ни техники. В таких дивизиях, офицеры, лишенные возможности реально командовать своими подразделениями, накапливать командирский опыт, проходить обучение, постепенно деградировали и теряли свои навыки.

Немецкое же руководство пошло по совершенно иному пути. 100-тысячный Рейхсвер практически был превращен в некий концентрат офицерских кадров. Солдаты, унтер-офицеры и офицеры, проходя службу (12-20 лет) в немногочисленных, но нормальных полноценных и полнокомплектных дивизиях, имели возможность получать столь же полноценную боевую подготовку. Каждый из них получал соотвественно и подготовку, достаточную для получения в будущем офицерского звания.

Наемный характер армии при огромной безработице в Германии позволял набирать в ряды Рейхсвера наилучший людской состав. С конца двадцатых годов скрытую военную подготовку немцы проходили (причем не просто проходили, а фактически постоянно служили) в постоянно разрастающихся штурмовых отрядах нацистской партии (SA), национал-социалистическом мотомеханизированном корпусе (NSMK), национал-социалистическом летном корпусе (NSFK). Таким образом, гитлеровский декрет марта 1935 года о создании Вермахта лишь юридически закрепил то, что фактически уже давно существовало. Быстрый рост численности Вермахта не приводил к снижению качества немецкого офицерского корпуса. Да и то сказать, насколько этот рост был быстрым.

Сталину же приходилось в определенной мере блефовать, создавая впечатление у западных стран, что Красная Армия велика, сильна и ее дивизии стоят на всех границах.

Что же касается влияния репрессий в армии в середине тридцатых годов на качество офицерского корпуса, то оно явно и многократно преувеличено, если вообще повлияло. В многочисленных книгах демократических историков можно найти подробное пофамильное перечисление репрессированных офицеров от звания комдив и по звание маршал Советского Союза.

Обладали ли такими талантами репрессированные Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич и др. мы уже никогда не узнаем. Относить их автоматически к военным гениям только потому, что они были расстреляны, все же некорректно. Во всяком случае, оставшиеся в живых и на своих постах несомненно выдающиеся полководцы Гражданской войны (Буденный, Ворошилов, Шапошников, Тимошенко, Кулик) особых талантов в ходе Великой Отечественной войны не проявили. Да и военачальники времен Гражданской войны рангом пониже тоже. И нет никаких оснований утверждать, что если бы остались в живых Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич, то война для СССР с самого начала стала бы победной.

Кстати, как то вне внимания историков остается тот факт, что именно Тухачевский в советско-польской войне 1920 года допустил грубую оперативную ошибку, организовав наступление своего Западного фронта в расходящихся направлениях. Результатом той ошибки стало тяжелейшее поражение в войне и заключение мира с Польшей, по условиям которого мы потеряли половину Украины и Белоруссии.

Нарком обороны К.Е.Ворошилов на XVIII съезде ВКП (б) доложил, что из армии в 1937-38 годах уволено 40 тыс. офицеров. Уволено, а не расстреляно и не репрессировано! Из Сухопутных войск было уволено в 37-38 годах 37 тыс., из ВВС 6 тыс., итого 39 тыс. По отношению к общему числу офицеров это всего около 10%. Возвращено в армию в прежних званиях и должностях в период 1938-1940 годов соответственно 11200 и 900. Итого 12 тыс. 100 чел.

Сколько же из уволенных из армии было арестовано? 9579 чел. А сколько имелось офицеров в РККА на тот период? И. Пыхалов в своей книге «Великая оболганная война», ссылаясь на архивные документы, пишет, что в марте 1937 года офицеров в РККА было 206 тысяч. Таким образом, арестовано было 4,5 процента офицеров. Могло это повлиять на боеспособность Красной Армии? Едва ли.

Из справки начальника Управления по командному и начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко марта 1940 года: в 36-37 годах было уволено (сюда входят и те, кто был уволен в связи с арестом) 6,9 % списочного состава, за 38-39 годы - 2,3 %.

Конечно, за каждой единицей в этой статистике стоит чья то трагическая человеческая судьба, но потери в офицерском составе в результате увольнений в тридцатые годы столь малы, что повлиять на боеспособность РККА они не могли.

Особенно, если учесть, что в число 39 тыс. уволенных офицеров входят и уволенные по возрасту, по болезням, вследствие откомандирования в другие наркоматы, по профессиональной непригодности. Т.е. в определенной мере было уволено много офицеров, которые все равно никакой пользы в армии принести не могли.

Например, в том же 1937 году среди всех уволенных было 1139 уволено за пьянство и моральное разложение, 1941 по болезням, инвалидности, возрасту.

Был ли расстрелян «цвет» командного состава РККА и была ли РККА блестяще обучена в 1937–1938 годах.

Истерика вокруг «сорока тысяч расстрелянных командиров РККА», вокруг «гибели цвета командного состава РККА» стала поистине стенобитным орудием в руках волкогоновых, яковлевых и коротичей в годы т.н. «перестройки». День за днем в сознание людей вбивались цифры, одна умопомрачительнее другой, о числе расстрелянных и репрессированных командиров и политработников РККА и ВМФ. Натиск был столь нахрапист, что здравомыслящие люди просто растерялись. И уже не решались обратиться к архивам, чтобы опровергнуть все «подсчеты», основанные на том, что «им рассказывал один человек, уже умерший, к сожалению, но который был кристально чистый и правдивый, а ему рассказывал его друг, знакомый с человеком, сидевшим в одном лагере с заключенным, проведшим некоторое время в одной камере с осужденным, который проходил по одному делу еще с одним человеком, и вот тот рассказывал, что…». И на нас выливались ушаты инсинуаций и откровенного бреда психопатов. Все завороженно внимали, как же, вот она, историческая правда!

Однако как только исследователи обращались к архивным данным, которые являлись ОТКРЫТЫМИ, то все эти Монбланы лжи начали рушиться в одно мгновение. К сожалению, путь добросовестным исследователям на экраны телевидения и многотиражных печатных СМИ был в годы «перестройки» закрыт. Да и сегодня эти исследования выходят относительно небольшими тиражами. Хотя попытки донести до людей правду не прекращаются. Прежде всего необходимо отметить молодого историка И. Пыхалова, компетентно и доказательно разрушающего мифы «десталинизаторов». Попытаюсь тоже внести свою лепту в установление истины.

Для начала приведем очень интересную справку – это выдержки из документа, подписанного начальником Управления по командному и начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко в апреле 1940 г. (РГВИА. ф. 37837. оп. 18. д. 890. л. 4–7.)

Справка о количестве уволенного (выделено мною. – А.Р.) командно-начальствующего и политического состава за 1935–1939 гг. (без ВВС)

В 1935 году уволено 6198 чел. (4,9% численности командно-начальствующего и политического состава), из них политработников 987 чел.

В 1936 году уволено 5677 чел. (4,2% численности командно-начальствующего и политического состава), из них политработников 759 чел.

В 1937 году уволено 18 658 чел. (13,1% численности

команд­но-начальствующего и политического состава), из них политработников 2194 чел.

Из общего числа уволенных в 1937 году:

а) арестованных 4474 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 206, фактически остались уволенными 4268 чел.;

б) уволенных за связи с заговорщиками 11 104 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 4338 чел., фактически остались уволенными 6766 чел.;

в) уволенных по политико-моральным причинам (пьянство, морально разложившиеся, расхитители народного достояния) 1139 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 109 чел., фактически остались уволенными 1030 чел.;

г) исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 1941 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. – 8 чел., фактически остались уволенными 1933 чел.;

Из 18 658 чел. уволенных восстановлены в 1938–1939 гг. 4661 чел., фактически остались уволенными 13 997 чел., в т.ч. арестовано 4268 чел.

В 1938 году уволено 16 362 чел. (9,2% численности команд­но-начальствующего и политического состава), из них политработников 3282 чел.

Из общего числа уволенных в 1938 году:

а) арестованных – 5032 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 1225, фактически остались уволенными 3807 чел.;

б) уволенных за связи с заговорщиками 3580 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 2864 чел., фактически остались уволенными 716 чел.;

в) уволенные по директиве НКО от 24.6. 1938 г. №200/ш (уроженцы заграницы и связанные с ней) 4138 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 1919 чел., фактически остались уволенными 2219 чел.;

г) уволенные во исполнение приказа НКО №0219 1938 г. (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народного достояния) 2671 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 321 чел., фактически остались уволенными 2350 чел.;

д) исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 941 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 4 чел., фактически остались уволенными 937 чел.

Из 16 362 чел. уволенных восстановлены в 1938–1939 гг. 6333 чел., фактически остались уволенными 10 029 чел., в т.ч. арестованных 3807 чел.

В 1939 году уволено 1878 чел. (0,7% к списочной численности) из них политсостава 477 чел.:

Из общего числа уволенных в 1939 г.:

а) арестованных 73 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 26 чел., фактически остались уволенными 47 чел.;

б) уволенных за связи с заговорщиками 284 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 126 чел., фактически остались уволенными 158 чел.;

в) уволенные во исполнение приказа НКО №0219 1938 г. (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народного достояния) 238 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 23 чел., остались фактически уволенными 215 чел.;

г) Исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 1283 чел., из них восстановлены в 1938–1939 гг. 9 чел., остались фактически уволенными 1274 чел.;

Из 1878 чел. уволенных восстановлены 184 чел., остались фактически уволенными 1694 чел., в т.ч. арестованных 47 чел.

В 1938–1939 гг. рассмотрено около 30 000 жалоб, ходатайств и заявлений. В результате восстановлено в рядах РККА начальствующего состава 11 178 человек, из числа арестованных и уволенных в 1937–1939гг. Отметим, что для подачи жалобы или заявления для рассмотрения необходимо как минимум оставаться в живых, что было бы невозможно при коротичевско-волкогоновском «расстреле» всех 40 000 человек «репрессированных».

Таким образом, из приведенной выше выдержки видно, что в 1937–1939 гг. из РККА действительно было уволено (но не расстреляно и не репрессировано) порядка 36 898 человек командно-начальствующего и политического состава, однако далеко не всех из них можно и должно считать жертвами репрессий. И если исключить из числа уволенных подобных «героев» (пьяниц и расхитителей), а также умерших, уволенных по болезни и т.п., то масштабы чистки оказываются гораздо более скромными: в 1937–1938 гг. были арестованы 9579 человек командно-начальствующего и политического состава (из них впоследствии восстановлены 1457 человек) и уволены по политическим мотивам 19 106 человек (из них 9247 человек восстановлены в 1938–1939 гг.).

Итого общее число командно-начальствующего и политического состава, репрессированных в 1937–1938 гг. (без ВВС и флота) составляет 8122 арестованных (среди которых расстреляно менее 40%) и 9859 уволенных из армии по политическим мотивам и не восстановленных впоследствии. Всего 17 981 человек.

Из общего числа уволенных и арестованных после подач жалоб и апелляций в 1939–1940 гг. были восстановлены в званиях и должностях 12 635 человек (11 178 чел. из числа уволенных и 1457 чел. из числа арестованных).

Следует отметить, что в 1940–1941 гг. процесс восстановления в должностях и званиях командиров и политработников РККА, арестованных и уволенных в 1935–1938 гг., продолжался и еще около 2–3 тысяч человек были восстановлены на военной службе.

Относительно ВВС и флота можно с уверенностью сказать, что если цифры репрессированных и изменяют картину, то ненамного, и общая пропорция изменится мало. В силу того, что Сухопутные войска составляли в те годы до 80% численности РККА, флот имел 5–6% и ВВС – 14–15%.

Думается, что никак нельзя назвать жертвами репрессий 4048 человек, уволенных за моральное разложение, пьянство, хищения. Хотя для отечественных либералов, несомненно, именно эта категория наиболее достойна сожаления.

При этом, надо отметить, что не всегда репрессии были совершенно необоснованны. Так, будущий Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский был осужден по 58-й статье. Какие выдвигались основания? Будучи командиром кавалерийской дивизии в Забайкалье, Рокоссовский пренебрег предупреждениями о предстоящем резком изменении погоды, поднял дивизию по тревоге и вывел в поле. Кавалеристы попали под проливные дожди, а затем ударили заморозки. Кони не имели утепленных потников и попон, были подкованы по-летнему. Не имел бурок и шинелей и личный состав. В результате многие кони заболели и пали или поломали ноги на гололеде. Были случаи простуды со смертельным исходом и среди личного состава дивизии. Случай можно, конечно, квалифицировать, как преступную халатность, но в 1938 году действия К.К. Рокоссовского посчитали вредительством.

К сожалению, все эти данные были выведены из обращения «прорабами перестройки» с единственной целью: не допустить к людям ПРАВДУ, беспрестанно вбивать в головы страшилки о 40 000 «расстрелянных» командирах РККА, добиваться, чтобы эта ложь начала восприниматься правдой. Не случайно доктор Геббельс повторял: «Многократно повторенная ложь становится правдой».

Хотя, безусловно, репрессии оказали значительное влияние на Вооруженные Силы. И действительно, пострадали многие невинные люди, в том числе и перспективные военачальники. Однако последние исследования позволяют считать, что в

нед­рах РККА действительно зрел заговор. Но заговор был не «справа», а «слева». Заговорщиков не устраивала линия И.В.Сталина на восстановление традиционных для России (если рассматривать СССР как наследника Российской империи) ценностей и традиций. Эти люди продолжали грезить «мировой революцией», мечтали о «мировом пожаре на горе всем буржуям», даже ценой гибели СССР. И провозглашение в первой половине 30-х годов возрождения традиций патриотизма, и прежде всего восстановление самосознания русского народа, их не устраивало.

Теперь о якобы безграмотных выдвиженцах, пришедших на смену «плеяде выдающихся полководцев» (РГВИА. ф. 37 464, оп. 1, д. 12, л. 92; ф 37 928, оп. 1, д. 269, л.3; ф. 1417, оп. 1, д. 285, л 16; ф. 31 983, оп. 2, д. 13, л. 25, 151, 164, 171).

Давайте сразу определимся, что Тухачевский, Уборевич, Корк, Якир, Путна, Примаков, Федько, Блюхер и другие проявили себя в специфических условиях Гражданской войны. Причем многие из них не смогли как следует понюхать пороха Первой мировой. Тот же Тухачевский попал в плен в конце 1914 года, и самые кровопролитные и тяжелые бои той войны прошли без его участия. А вот Жуков, Рокоссовский, Малиновский, Василевский, Конев, Толбухин сполна хлебнули фронтового лиха. Малиновский вообще рванул на фронт

15-летним подростком, воевал во Франции в составе русского экспедиционного корпуса, который бросали на самые тяжелые участки фронта, и испытал на себе все прелести попыток выхода из «позиционного тупика». Так что не факт, что репрессированные маршалы и генералы проявили бы себя в Великой Отечественной войне. Тот же маршал В.К.Блюхер далеко не лучшим образом проявил себя в боях у озера Хасан. Тухачевский блистал в боях с белогвардейцами, когда при прочих равных условиях решающую роль играли политико-моральный фактор и классовая ненависть. И в основном в условиях разреженного фронта. А вот в боях против поляков, этнически и психологически чужеродного, хорошо оснащенного и обученного противника он потерпел жестокое поражение. Потому что, как выяснилось, поляки в своем большинстве оказались глухи к призывам о мировой революции, зато бредили идеей великой «Речи Посполитой от можа до можа» и были очень восприимчивы к пропаганде, пугавшей их возвращением ненавистного «московитского ига» и выставлявшей Красную Армию продолжательницей дела царских войск, подавлявших польские восстания. Кроме того, польские войска не начинали распадаться после первого же сильного удара Красной Армии, как это бывало с белогвардейскими армиями. Наоборот, отступая к землям этнической Польши, они дрались все ожесточеннее. Но «блестящий» стратег Тухачевский ничего этого в упор не желал замечать, пока не получил по пол­ной программе под Варшавой.

Еще один интересный факт. Если обратиться к опубликованному в «Военно-историческом журнале» в начале 90-х годов мартирологу генералов РККА, погибших в 1941–1945 гг., то увидим, что там, вопреки стенаниям В.Коротича, А.Яковлева, Ю.Афанасьева, Д.Волкогонова, В.Астафьева и прочих, о якобы лейтенантах, командовавших дивизиями, в списке практически отсутствуют двадцатипятилетние «выдвиженцы». Годы рождения большинства генералов: 1896 – 1903-й. Т.е. в 1941 году этим генералам было от 38 до 45 лет. Любой служивший в Советской Армии в 80-х годах ХХ века подтвердит, что комдивы и командармы на рубеже 70–80-х годов имели точно такой же возраст. И лишь звено командующих округов и высший командный состав составляли генералы в основном в возрасте за 60 лет, фронтовики. В конце 30 – начале 40-х годов, высший командный состав РККА был куда моложе и энергичнее.

Основной причиной быстрого карьерного роста многих офицеров были не репрессии, а беспрецедентное развертывание Вооруженных Сил: с 1937 по 1941 гг. количество соединений Сухопутных войск выросло более чем втрое, с 98 до 303 дивизий! Система же подготовки военных кадров, созданная в конце 20-х – начале 30-х гг. ХХ века, оказалась не готовой к такому резкому росту потребности в офицерских кадрах. Да и экономические возможности государства не позволяли в первой половине 30-х годов готовить офицерские кадры «про запас», содержать кадрированные соединения. Точно так же в гражданских вузах подготовка офицеров запаса была недостаточной, т.к. опять все упиралось в экономические возможности государства. Отсутствовали возможности содержать в сотнях вузов военные кафедры. В конце 30-х годов количество военных вузов было значительно увеличено, достигнув 215, но отдача должна была последовать как раз летом 1941 года и в 1942 году, когда потребности РККА в кадровых офицерах – командирах взводов – должны были быть полностью покрыты за счет выпуска молодых офицеров из имевшихся ранее и вновь сформированных военных вузов.

Несостоятельны и утверждения о резком падении уровня военного образования командного состава РККА в ходе репрессий. В 1936 году число офицеров в РККА, имевших академическое образование, составляло 6,6% от общей численности командно-начальствующего и политического состава. В 1941 году этот процент был наивысшим в межвоенный период – 7,1% (притом что количественно офицерский корпус существенно вырос!). В 1936 году академическое образование имели 13 тыс. лиц командно-начальствующего и политического состава, в 1939 году, после фактического окончания репрессий, – 23 тыс., и в 1941 году – 28 тысяч из более 395 000 офицеров. Военное образование в объеме военной школы имели соответственно 125, 156 и 206 тысяч военнослужащих. Таким образом, полноценное военное образование в объеме академий и военных училищ к 1 января 1941 года имели более 234 000 офицеров – около 60% от их общего числа – и остальные 160 400 человек имели ускоренное военное образование. В основном это был младший офицерский и технический состав.

По данным Главного управления кадров РККА по состоянию на 1.01.1941 года, из 1883 командиров полков 14% окончили академии, 60% – военные училища и лишь 26% имели ускоренное военное образование. Что полностью опровергает бредни о безграмотных «выдвиженцах», муссировавшиеся в годы «перестройки», когда пышным цветом цвела ложь о стопроцентном отсутствии военного образования у командиров пол­кового звена.

Необходимо сказать и об уровне образования высшего командного состава. Как ни парадоксально, но после репрессий объективно этот уровень вырос. Перед началом репрессий только 29% командно-начальствующего и политического состава данной категории имели академическое образование, в 1938 году их было уже 38%, а в 1941 году 52% военачальников высшего звена имели высшее военное образование.

В 1937–1938 гг. из трех арестованных заместителей НКО ни один не имел академического образования, а вот двое из назначенных его имели. Из командующих войсками военных округов арестовано 3 «академика», назначено – 8; заместители командующих войсками военных округов: соответственно арестовано 4 с высшим военным образованием, назначено – 6; начальники штабов военных округов – ни один из арестованных не имел академического образования, 4 из 10 назначенных его имели. Командиры корпусов – арестовано 12 человек с высшим военным образованием, назначено – 19; начальники штабов корпусов – арестовано 14 «академиков», назначено – 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдива имели академическое образование, а среди назначенных таковых было только 27.

В целом по высшему командно-начальствующему и политическому составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45%.

Таким образом, репрессии не снизили образовательный уровень затронутых ими категорий офицеров, они повлияли на уровень образования старших и средних офицеров, которые выдвигались на вышестоящие должности. Архивные данные свидетельствуют о том, что это были, как правило, наиболее подготовленные и образованные командиры.

Подтверждение сказанного: именно в 1937 – 1938 годах были выдвинуты на вышестоящие должности будущие Маршалы Советского Союза Жуков, Василевский, Говоров, Конев, Малиновский, Мерецков, Рокоссовский, Толбухин, будущие генералы армии Антонов, Баграмян, Ватутин, Захаров, Черняховский, генералы Батов, Богданов, Вольский, Катуков, Лелюшенко, Ротмистров, Рыбалко и другие военачальники, сломавшие хребет немецкой армии в 1942–1944 гг. и приведшие в 1945 году советские войска в Берлин, Кенигсберг, Вену и Прагу.

Теперь поговорим о якобы блестящей подготовке РККА в годы правления Тухачевского, Якира и компании (РГВИА. ф. 37 464, оп. 1, д. 12, л. 92; ф. 37 928, оп. 1, д. 269, л. 3; ф. 1417, оп. 1, д. 285, л, 16; ф. 31 983, оп. 2, д. 13, л. 25, 151, 164, 171).
Как известно, «прорабами перестройки» и «реформ» в головы обывателю упорно вбивалось, что при Тухачевском, Якире, Уборевиче и К° выучка РККА была выше всяких похвал и лишь «уничтожение» Сталиным «цвета» командного состава РККА привело к падению уровня боевой подготовки войск. Мол, из-за репрессий РККА так деградировала, что дальше некуда.

Проверим тезис о высокой боевой выучке РККА, проанализировав действия ее войск на осенних маневрах 1936 года в Белорусском (БВО) и Киевском (KBО) военных округах. Эти округа являли собой наиболее мощные группировки Красной Армии. Они первыми должны были вступить в бой с германским вермахтом или польскими войсками. Наконец, возглавляли их командармы 1-го ранга И.П.Уборевич и И.Э.Якир, считающиеся едва ли не самыми талантливыми из военачальников, пострадавших от репрессий.

Замысел Полесских (конец августа 1936-го) и Шепетовских (сентябрь того же года) маневров КВО, больших маневров БВО (сентябрь 1936 г.) и больших тактических учений под Полоцком (начало октября 1936 г.) соответствовал идее передовой по тем временам теории глубокой операции и глубокого боя: добиться решительного успеха за счет массированного применения техники и взаимодействия всех родов войск: пехоты, кавалерии, артиллерии, танков, авиации и воздушного десанта. Все маневры и бои, вытекавшие из замысла учений, войска осуществили и разыграли. Однако какова была бы эффективность их действий, окажись на месте условного противника реальный, германский? Рассмотрим вначале действия танковых соединений – главной ударной силы Сухопутных войск РККА.

Эскадрильи легких бомбардировщиков и штурмовиков Р-5, CБ и Р-Зет, которые должны были расчистить путь наступающим танкам, сделать этого, по существу, не смогли. Их взаимодействие с механизированными бригадами и полками «не удавалось» (БВО), «терялось совершенно или осуществлялось эпизодически» (КВО): подводила организация связи между авиационными и танковыми штабами. В КВО хромало и взаимодействие танков с артиллерией. А ведь именно отсутствие авиационной и артиллерийской поддержки явилось одной из причин неудачи контрударов наших механизированных корпусов в июне 1941-го. Так, 28-я танковая дивизия, наступая 25 июня 1941 года западнее Шяуляя, от огня немецкой противотанковой артиллерии, которую не удалось подавить огнем своей артиллерии и ударами бомбардировочной авиации, потеряла в течение всего одного дня боев до 3/4 своих танков.

Танкисты Якира и Уборевича наступали вслепую – разведка у них была плохо организована, не проявляла активности и (по оценке наблюдавшего за маневрами начальника Управления боевой подготовки (УБП) РККА командарма 2-го ранга А.И.Седякина) «была недееспособна». В результате Т-26 из 15-й и

17-й механизированных бригад КВО неоднократно наносили удар «по пустому месту». БТ-5 и БТ-7 из 5-й и 21-й механизированных бригад БВО не смогли обнаружить засады (а действия из засад были излюбленным приемом немецких танкистов и сил противотанковой обороны). Т-28 из 1-й танковой бригады БВО «внезапно»(!) очутились перед полосой танковых ловушек и надолбов и вынуждены были резко отвернуть в сторону – на еще не разведанный участок местности, где и застряли. «В действительности, – заключил комбриг В.Ф.Герасимов из УБП, – они были бы уничтожены». На войне в итоге так и случалось. Так, части 8-го механизированного корпуса, атакуя 26 июня 1941 года под Бродами без предварительной разведки местности и расположения противника, уткнулись в болота, нарвались на позиции противотанковой артиллерии и задачу выполнить не смогли.

Вслепую танки действовали и непосредственно в «бою» – тут уже сказалась слабая выучка танкистов, не умевших ориентироваться и вести наблюдение из танка. А недостаточная подготовка механиков-водителей приводила к тому, что боевые порядки атакующих танковых частей «быстро расстраивались». В этом, впрочем, были виноваты и командиры взводов, рот и батальонов, не освоившие навыков радиосвязи и поэтому не умевшие наладить управление своими подразделениями. По этой же причине батальоны 15-й механизированной бригады на Шепетовских маневрах постоянно запаздывали с выполнением приказа на атаку, вступали в бой разрозненно. Несогласованность действий рот и батальонов была характерна и для других танковых соединений.

Все эти проблемы аукнулись в годы Великой Отечественной войны. Несмотря на меры, принятые в 1939–1941 гг., взаимодействие танков и артиллерии в начале войны было организовано из рук вон плохо. Даже там, где артиллерия танковых и моторизованных дивизий успешно выходила из парков и следовала за своими частями, при атаках на позиции немецких войск артиллерийская поддержка организовывалась неудовлетворительно. Позиции вражеской противотанковой артиллерии и пехоты не подавлялись, в ходе боя огонь по вызовам танков и пехоты открывался с большими задержками, оперативного маневра огнем не производилось, сосредоточение огня по наиболее важным целям не осуществлялось. Летом 1942 года слабое управление танковыми соединениями не позволило реализовать численное превосходство в танках и разгромить немецкие войска под Воронежем. И даже в 1943 году, разрозненно атакуя под Прохоровкой, без надлежащей артиллерийской поддержки советские танковые соединения понесли жестокие потери от огня танков, штурмовых орудий и противотанковых САУ 2-го танкового корпуса СС.

Но еще большие потери в реальном бою с немцами понесла бы пехота Якира и Уборевича. Во-первых, она «…всюду шла в атаку на пулеметы «противника» не редкими цепями, а густыми «толпами из отделений». «При таких построениях атака была бы сорвана в действительности, захлебнулась в крови, – констатировал А.И.Седякин, сам участвовавший в подобных атаках в 1916 году и пять раз повисавший тогда на немецкой колючей проволоке. – Причина: бойцы одиночные, отделения и взводы недоучены». В наступлении бойцы инстинктивно жались друг к другу, а слабо подготовленные командиры отделений и взводов не умели восстановить уставный боевой порядок.

Таким «толпам» не помогли бы и танки непосредственной поддержки пехоты, тем более что в КВО (даже в его лучших

24-й и 44-й стрелковых дивизиях) ни пехотинцы, ни танкисты взаимодействовать друг с другом не умели. Не спасла бы и артиллерийская поддержка атаки, тем более что в КВО «вопрос взаимодействия артиллерии с пехотой и танками» еще к лету 1937 года являлся «самым слабым», а в БВО артиллерийскую поддержку атаки часто вообще игнорировали.

Что касается пехоты Уборевича, то она вообще не умела вести наступательный ближний бой. На маневрах 1936 года ее «наступление» заключалось в равномерном движении вперед. Отсутствовало «взаимодействие огня и движения», то есть отделения, взводы и роты шли в атаку, игнорируя огонь обороны, они не подготавливали свою атаку пулеметным огнем, не практиковали залегание и перебежки, самоокапывание, не метали гранат. «Конкретные приемы действий, – заключал А.И.Седякин, – автоматизм во взаимодействии... не освоены еще». Слабо обученной тактике ближнего боя оказалась и пехота КВО, и не только участвовавшие в Полесских маневрах 7, 46 и 60-я стрелковые дивизии, но и 44-я – одна из лучших у Якира. Необходимо сделать ремарку, что немецкая пехота практически все годы Великой Отечественной войны очень редко ходила в атаку густыми цепями в полный рост. По большей части немецкие пехотные подразделения продвигались к позициям советских войск штурмовыми группами, бросками от укрытия к укрытию, следуя вплотную за огневыми налетами поддерживающей артиллерии. И решительный рывок предпринимался уже в непосредственной близости от позиций советских войск под прикрытием массированного пулеметного огня (каждое отделение пехоты вермахта имело ручной пулемет, еще пулеметный взвод был в роте, в батальоне – пулеметная рота, всего в батальоне пехоты вермахта имелось 56 пулеметов).

Впрочем, эффективно подготовить свою атаку огнем пехота БВО и КВО все равно не смогла бы: как и вся Красная Армия накануне 1937 года, бойцы плохо стреляли из ручного пулемета ДП – основного автоматического оружия мелких подразделений. Так, 135-й стрелковый полк КВО на осенних инспекторских стрельбах 1936 года получил за стрельбу из ДП лишь 3,5 балла по 5-балльной системе, а 37-я стрелковая дивизия БВО – 2,5.

В годы Великой Отечественной войны немцы вплоть до 1943 г. неоднократно отмечали, что атаки их пехоты в основном отражаются огнем артиллерии и минометов, огонь же пехотного оружия крайне слабый. И это несмотря на то, что уже к осени 1942 года войска были насыщены как ручными и станковыми пулеметами, так и пистолетами-пулеметами. Еще летом 1941 года на этот факт обратил внимание и К.К.Рокоссовский. Тогда сделали вывод, что в этом виновата система стрелковых ячеек, когда боец оказывался изолированным от своего подразделения. Но в 1942 году практически повсеместно уже использовались траншеи, но ситуация с огнем пехоты изменилась мало. Лишь к середине 1943 года это ненормальное явление удалось в значительной степени искоренить. Так, слабая стрелковая подготовка середины 30-х годов дала себя знать, когда военнослужащие запаса были призваны в армию в годы войны.

Но, даже прорвав оборону войск вермахта, пехота Якира и Уборевича оказалась бы беспомощной против германских

контр­атак. В БВО прекрасно знали, что отличительной особенностью ведения боевых действий немцами было уничтожение прорвавшегося противника фланговыми контрударами мощных резервов. И тем не менее наступавшая пехота Уборевича совершенно не заботилась об охранении своих флангов – «даже путем наблюдения»! Этим же грешила и пехота КВО на Шепетовских маневрах. В БВО знали, что немцы всегда стремятся к внезапности удара; за столь инициативным, активным и хитрым противником нужен был глаз да глаз, но тем не менее пехота Уборевича сплошь и рядом наступала вслепую, совершенно не заботясь об организации разведки. «Не привилась», по оценке А.И.Седякина, разведка и в стрелковых дивизиях Якира – «у всех сверху донизу»! В 1941–1943 годах немцы многократно убеждались в том, что «русские чувствуют себя неуверенно при атаке во фланг, особенно если эта атака является внезапной», и что «в боях против русских» можно «добиться преимущества искусным маневрированием». Не случайно краеугольным камнем немецкой тактики при отражении советских наступлений в те годы было удержание любой ценой т.н. «угловых столбов» – опорных пунктов на флангах участков прорыва советских войск. Откуда затем наносились отсекающие удары под основание участка прорыва, прорыв закупоривался, и советские войска оказывались в окружении. Весной и летом 1942 года это привело к окружению и разгрому войск Юго-Западного фронта у Барвенково, 39-й армии западнее Ржева, 2-й ударной армии у Любани и Мясного бора и части сил Волховского фронта в сентябре 1942 года у Синельниково. Как видим, немцы могли бы убедиться в этом еще в 1936 году, задолго до войны. Что они скорее всего и сделали.

Подводя итог работе войск БВО и КВО на Белорусских и Полесских маневрах, А.И.Седякин вскрыл главный, на наш взгляд, порок РККА эпохи Тухачевского, Якира и Уборевича: «Тактическая выучка войск, особенно бойца, отделения, взвода, машины, танкового взвода, роты, не удовлетворяет меня. А ведь они-то и будут драться, брать в бою победу, успех «за рога». Еще нагляднее выразил эту мысль (уже после расстрела «талантливых военачальников») 21 ноября 1937 года С.М.Будённый: «Мы подчас витаем в очень больших оперативно-стратегических масштабах, а чем мы будем оперировать, если рота не годится, взвод не годится, отделение не годится?» Георгиевский кавалер, прошедший через позиционные мясорубки Первой мировой войны, знал о чем говорил. Никакой, даже самый талантливый, военачальник не сможет добиться победы с необученными, плохо подготовленными войсками. И если в Гражданскую войну слабую выучку войск можно было компенсировать исступленной классовой ненавистью, то в бою с иноземным, хорошо обученным и оснащенным, умелым противником никакое исступление не поможет. Только высокая боевая выучка. Не случайно в 1945 году малочисленные – четыре-пять тысяч человек личного состава – советские дивизии за три-четыре дня наступления при десятикратно меньших потерях добивались многократно больших успехов, чем за недели кровопролитных боев достигали четырнадцатитысячные стрелковые дивизии образца 1941 года. Обученный, умелый боец стоил необученного отделения. Но, к сожалению, добиваться высокой выучки пришлось кровью и потерями. Тухачевский, Якир и К°, как выяснилось, не заложили никакого фундамента, на котором можно было что-то строить.

Хуже всего было то, что подобная ситуация не обнаруживала в середине 30-х годов никакой тенденции к улучшению. Так, разведку и охранение флангов в БВО игнорировали еще на осенних учениях 1935 года (когда за это поплатились «поражением» части 2, 29 и 43-й стрелковых дивизий). В КВО «слабость организации разведки» проявлялась еще на знаменитых Киевских маневрах 1935 года, где отмечали также и скученность боевых порядков атакующей пехоты. Слабую выучку одиночного бойца, отделения, взвода и роты, неумение командиров управлять огнем и «полное отсутствие взаимодействия огня и движения», когда «основной (и почти единственной) командой является громкое «Вперед», повторяемое всеми от командира батальона до командира отделения», войска БВО также демонстрировали еще в 35-м. Зато как эффектно Тухачевский и Кє представили показную массированную атаку легких танков! Дрожи, супостат! Вот только «супостат» не дрожал, а массированные атака легких БТ и Т-26 встречал в

1941-м не менее массированным огнем скорострельной 37-мм и 47-мм противотанковой артиллерии, выбивая за один бой десятки и даже сотни танков, наступавших без поддержки артиллерии, пехоты и авиации.

Надо сказать, что плохая боевая выучка войск во времена Уборевича и Якира была обусловлена даже не столько низкой квалификацией командиров РККА, сколько плохим воинским воспитанием. Об уровне последнего можно судить, например, по коллективному портрету комсостава 110-го стрелкового

пол­ка БBО, сделанному комдивом К.П.Подласом в октябре 1936 года: «Младшие держатся со старшими фамильярно, распущенно, отставляют ногу, сидя принимают распоряжение, пререкаются... Много рваного и грязного обмундирования, рваные сапоги; младшие командиры небритые и т.д.». «Небритые, с грязными воротничками» ходили тогда и средние командиры 44-й и 45-й дивизий КВО: ведь так «красные офицеры» воспитывались еще в курсантские годы... Вот как, к примеру, выглядели в августе 1932 года курсанты Объединенной Белорусской военной школы: «резко бросается в глаза слабая строевая выправка»; обмундирование «почти все лето не стиралось» и «дошло до цвета нефти». Завидев командира с ромбами в петлицах (то есть по-старорежимному генерала!), «курсанты-дневальные... мялись, один почесывал щеку и вертел головой, не зная, что делать: встать или сидеть».

Парадоксально, но в фильме «Чапаев» устами главного героя была изложена практически идеальная тактика действий командира на поле боя, где и как он должен находиться. Тем не менее в Красной Армии времен Тухачевского, Якира и Уброевича продолжало господствовать понятие, что красный командир – это не начальник, а друг, товарищ и брат рядового бойца, и он должен личным примером увлекать в атаку подразделение. При этом как-то забывалось, что в этом случае командир очень уязвим, а вследствие слабой подготовки сержантского состава после гибели командира подразделение превращается в неуправляемую толпу.

Хотя справедливости ради надо сказать, что проблемы с обучением личного состава остро стояли еще в царской армии. Юнкера имели прекрасную строевую выправку, отлично стреляли, прекрасно вальсировали, хорошо знали этикет и разбирались в музыке, но при этом весьма смутно представляли, как им предстоит обучать личный состав своих подразделений приемам и способам ведения боя. Методическая подготовка юнкеров была на крайне низком уровне.

Теперь вспомним, какие меры начали предприниматься в 1939–1940 гг. Первое: была резко повышена требовательность к строевой выправке курсантов и командиров, без строя нет

дис­циплины в армии. Второе: начались беспрестанные полевые выходы и учения (см. воспоминания В.Карпова о буднях Ташкентского пехотного училища). Третье: была резко повышена требовательность к внешнему виду командного состава, введены персональные звания уже не комбриг–командарм, а полковник–генерал армии. Четвертое, было начато выжигание каленым железом фамильярности и панибратства в отношениях между начальствующим и рядовым составом, в том числе и между младшими командирами и рядовыми, были приняты меры по резкому повышению роли младших командиров. И этот фундамент, заложенный в основу, сыграл свою роль уже в годы войны. Именно в годы войны был закреплен особый статус офицеров, их выделение на общем фоне Вооруженных Сил. Особенно это было подчеркнуто после возвращения погон, а также введением целого ряда мер по повышению статуса офицера Красной Армии и Военно-Морского Флота.

В целом же можно сделать выводы, что утверждения о падении уровня боевой подготовки и качественного уровня командного состава Красной Армии вследствие репрессий 1937–1938 гг. значительно преувеличены, если не сказать, что гипертрофированно раздуты. И раздуты с вполне определенными целями, к сожалению, успешно достигнутыми. В результате мы имеем сегодня то, что имеем – униженную и разоренную страну и армию, превращаемую в потешное войско. И препоны на пути исторической правды выстроены громадные. И надо думать и что-то делать, чтобы подлинная, а не мифологизированная десталинизаторами историческая правда находила путь к людям.

Андрей РАЙЗФЕЛЬД

Массовые репрессии конца 30-х годов в значительной степени ослабили командный и офицерский состав Вооруженных сил СССР, к началу войны приблизительно 70-75 % командиров и политруков находились на своих должностях не более одного года.

По подсчетам современных исследователей войны только за 1937-1938 гг. было репрессировано свыше 40 тыс. командиров Красной Армии и советского ВМФ, из них более 9 тыс. человек высшего и старшего командного состава, т.е. примерно 60-70% .

Достаточно привести следующие данные, чтобы понять, как пострадал командный состав армии[ 2, с. 104-106]:

Из пяти имевшихся к 1937 г. маршалов было репрессировано трое (М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, В.К. Блюхер), все расстреляны;

Из четырех командармов 1 ранга - четверо (И.Ф. Федько, И.Э. Якир, И.П. Убоевич, И.П. Белов);

Из двух флагманов флота 1 ранга - оба(М.В. Викторов, В.М. Орлов);

Из 12 командармов 2 ранга – все 12;

Из 67 комкоров- 60;

Из 199 комдивов- 136(в т.ч. начальник академии Ген. штаба Д.А. Кучинский);

Из 397 комбригов- 211.

Под угрозой ареста находились многие другие военачальники, компрометирующий материал был собран на С.М. Буденного, Б.М. Шапошникова, Д.Г. Павлова, С.К. Тимошенко и др. накануне и в самом начале войны органами НКВД была арестована группа видных военачальников Красной Армии: К.А. Мерецков, П.В. Рычагов, Г.М. Штерн и др. За исключением Мерецкова,все они были расстреляны в октябре 1941г.

В результате к лету 1941 г. среди командного состава сухопутных войск Красной Армии только 4,3 % офицеров имели высшее образование, 36,5%- среднее специальное, 15,9% вообще не имели военного образования, а остальные 43,3% закончили лишь краткосрочные курсы младших лейтенантов или были призваны в армию из запаса

В современной истории вопрос о репрессиях в Красной Армии трактуется неоднозначно. Большинство исследователей считает, что репрессии проводились с целью укрепления личной власти Сталина. Репрессированные военачальники считались агентами германии и других стран. Например, Тухачевский, во многом обязанный

Л. Троцкому карьерой, был обвинен в измене Родине, терроре и военном заговоре, т. к. не возвеличивал имени Сталина, и таким образом, являлся неугодным ему лицом.

Но с другой стороны, Троцкий за границей заявлял, что не все в Красной Армии преданы Сталину, и было бы опасным со стороны последнего оставлять в верховном командовании его друга Тухачевского. Глава государства поступал с ними по законам военного времени.

У. Черчилль отмечает: « Чистка русской армии от прогерманских элементов причинила тяжелый ущерб ее боеспособности», но в то же время отмечает, что

« систему управления, основанную на терроре можно укрепить беспощадным и успешным утверждением ее власти».

В отличие от офицеров вермахта, имеющих специальное военное образование и получивших колоссальный опыт ведения войны польской и французской военных компаний 1939-1940 гг., а часть офицеров и опыт первой мировой войны, наши командиры в подавляющем большинстве не имели такового.

Кроме того, как отмечалось ранее, было неправильно определено время возможного нападения на СССР. Сталин был убежден, что Гитлер не рискнет нападать на Советский Союз, ведя войну на два фронта.. В войсках велась пропаганда превосходства коммунистического строя и Красной Армии, в солдатах крепла убежденность в быстрой победе над врагом. Для многих простых воинов война представлялась «прогулкой».

Глубокая убежденность состава Красной Армии в том, что ее войска будут воевать только на чужой территории и «малой кровью», не позволила своевременно подготовиться к отражению агрессии.

В мае 1940 г. специально созданная комиссия во главе с секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым провела проверку Наркомата обороны, в результате которой отмечалось, что Наркомат не знал истинного положения дел в армии, не имел оперативного плана войны, не придавал должного значения боевой выучке солдат.

Красная Армия осталась без закаленных в боях опытных командиров. Молодые кадры, хотя и были преданы Сталину и Советскому государству, но не обладали талантом и должным опытом. Опыт пришлось приобретать на начавшейся войне.

Таким образом, массовые репрессии создавали тяжелую обстановку в армии, повлияли на боевые качества солдат и офицеров, которые оказались мало подготовленными к серьезной войне, ослабили моральные устои. В приказе наркома обороны СССР от 28 декабря 1938г. « О борьбе с пьянством в РККА» говорилось:

«… запятнанная честь воина РККА и честь войсковой части, к которой принадлежишь, у нас мало кого беспокоит»

Не было необходимого опыта и у Ставки, следовательно были серьезные просчеты в начале войны.