Мифологическая школа - научное направление в фольклористике и литературоведении, возникшее в эпоху европейского романтизма. М.ш. не следует отождествлять с наукой о мифологии, с мифологическими теориями. Хотя М.ш. занималась и собственно мифологией, но последняя приобретала в ее теоретических построениях универсальное значение как источник национальной культуры и привлекалась для объяснения происхождения и смысла явлений фольклора. Философская основа М.ш. - эстетика романтизма Ф.Шеллинга и братьев А. и Ф. Шлегелей . В конце 18-начале 19 веков появились специальные исследования: «Руководство по мифологии» (1787-1795) рационалиста Х.Г.Хейне, «Символика и мифология древних народов…» (1810-1812) идеалиста Г.Ф.Крейцера и др. Мистико-символическое толкование мифов у Крейцера критиковалось учеными (Г.Германом, И.Г.Фосом и др.) и поэтом Г.Гейне в «Романтической школе». Идеалистические тенденции в изучении мифов теоретически обобщил Шеллинг. По Шеллингу, миф был первообразом поэзии, из которой затем возникли философия и наука. В «Философии искусства» (1802-1803) он доказывал, что «мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства» (указанное сочинение, М., 1966, с.105). Наиболее полно теория мифологии как «естественной религии» изложена Шеллингом в лекциях 1845-1846 годов.

Сходные мысли высказал Ф.Шлегель. Во «Фрагментах» (1797-1798) он писал: «Ядро, центр поэзии следует искать в мифологии и в древних мистериях». (Литературная теория немецкого романтизма, 1934, с.182); по Шлегелю, возрождение искусства возможно только на основе мифотворчества, источником немецкой национальной культуры должны стать мифология древних германцев и рожденная ею народная поэзия («История древней и новой литературы», 1815). Эти идеи развивал и А.Шлегель, их восприняли и разработали применительно к фольклору гейдельбергские романтики (Л.Арним, К.Брентано, Й.Гёррес) и ученики последних – братья В.Я.Гримм, с именами которых связывается окончательное оформление М.ш. Братья Гримм сочетали некоторые фольклористические идеи гедельбержцев с мифологизмом Шеллинга-Шлегелей. Они считали, что народная поэзия имеет «божественное происхождение»; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпос, легенда и т.п.; фольклор – бессознательное и безличное творчество коллективной народной души. Перенося на изучение фольклора методологию сравнительного языкознания, Гримы возводили сходные явления в области фольклора разных народов к общей для них древнейшей мифологии, к некоему «прамифу» (по аналогии с «праязыком»). По их мнению, исконные мифологические традиции особенно хорошо сохранились в немецкой народной поэзии. Взгляды Гримов теоретически обобщены в их книге «Немецкая мифология» (1835).

Приверженцами М.ш. были А. Кун, В. Шварц. В. Манхардт (Германия), М. Мюллер, Дж. Кокс (Англия), А. де Губернатис (Италия), А. Пикте (Швейцария), М. Бреаль (Франция), А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер (Россия). В М.ш. могут быть выделены два основных направления: «этимологическое» (лингвистическая реконструкция смысла мифа) и «аналогическое» (сравнение мифов, сходных по содержанию). А.Кун в работах «Нисхождение огня и божественного напитка» (1859) и «О стадиях мифообразования» (1873) толковал мифологические образы путем семантического сближения имен со словами санскрита. Он привлек к сравнительному изучению «Веды» (см. Ведическая литература), что осуществил также М.Мюллер в «Опытах по сравнительной мифологии» (1856) и «Чтениях о науке и языке» (1861-1864). Мюллер разработал методику лингвопалеонтологии, которая получила наиболее полное выражение в его двухтомном «Вкладе в науку о мифологии» (1897). Кун и Мюллер стремились воссоздать древнейшую мифологию, устанавливая сходства имен мифологических образов разных индоевропейских народов, сводя содержание мифов к обожествлению явлений природы – светил («солярная теория» Мюллера), грозы и т.п. («метеорологическая теория» Куна). Принципы лингвистического изучения мифологии оригинально применил Ф.И.Буслаев в работах 1840-50-х годов (собраны в книге «Исторические очерки русской народной словесности и искусства», т.1-2, 1861). Разделяя общую теорию М.ш., Буслаев считал, что все жанры фольклора возникли в «эпический период» из мифа, и возводил, например былинные образы к мифологическим сказаниям о возникновении рек (Дунай), о великанах, живущих в горах (Святогор), и т.п. Крайнее выражение солярно-метеорологическая теория получила в работе О.Миллера «Илья Муромец и богатырство Киевское» (1869). А.А.Потебня, отчасти разделявший взгляды М.ш., считал речь «…главным и первообразным орудием мифического мышления» («Из записок по теории словесности», Харьков, 1905, с.598) и искал в народной поэзии следы этого мышления, но отрицал теорию Мюллера «болезни языка» как источника мифологических образов. На основе «аналитического» изучения мифов возникали различные теории. Так, В.Шварц и В.Манхардт выводили мифы не из обожествления небесных явлений, а из поклонения «низшим демоническим существам (демонологическая, или натуралистическая, теория), в связи с чем фольклор они связывали с «низшей мифологией» (см. «Происхождение мифологии…», 1860, «Поэтические воззрения на природу греков, римлян и германцев»…», 1864-1879, В.Шварца; «Демоны ржи», 1868; «Лесные и полевые культуры», 1875-77; «Мифологические исследования», 1884, В. Манхардта). Своеобразным синтезом различных теорий М. ш. была работа «Поэтические воззрения славян на природу» (т.1-3, 1866-69) А. Н. Афанасьева, который наряду с Буслаевым впервые в России приложил принципы М.ш. к изучению фольклора («Дедушка домовой», 1850, «Ведун и ведьма», 1851 и др.). Дань М.ш. отдали в ранних работах А. Н. Пыпин («О русских народных сказках», 1856) и А. Н. Веселовский («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса», 1868; «Сравнительная мифология и её метод», 1873), причем последний внес в понимание мифологии и ее соотношения с фольклором идею историзма. Впоследствии Буслаев, Пыпин и Веселовский подвергли критике концепции М.ш. Методология и выводы М. ш., основанные на идеалистическом понимании мифологии и преувеличение ее роли в истории искусства, не приняты последующим развитием науки, однако в свое время М. ш. сыграла важную роль, способствуя активному изучению фольклора и обоснованию народности искусства. М.ш. заложила основы сравнительной мифологии и фольклористики и поставила ряд существенных теоретических проблем.

В 20-м веке возникла «неомифологическая» теория, в основе которой лежит учение швейцарского психолога К.Юнга об «архетипах» - продуктах «безличного коллективного бессознательного» творчества первобытного человека, обладающих демонической или магической природой. По Юнгу, «хорошо известное выражение архетипа есть миф и сказка … здесь он выступает в специфически отчеканенной форме» (“Von den Wurzeln des Bewusstseins. Studien über den Archetypus”, Zürich, 1954, S.5-6). «Неомифологи» сводят фольклорные образы, а также многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным «архетипам» древнейших мифов, а мифологию считают объяснением магического обряда и отождествляют ее с религией. Крупнейшие представители «неомифологизма» в фольклористике: французы Ж.Дюмезиль и Ш.Отран, англичанин Ф.Рэглан, голландец Ян де Фрис, американцы Р.Карпентер и Дж.Кэмпбелл и др. «Неомифологизм» стал весьма широким направлением и в современном буржуазном литературоведении (Ф.Уилрайт, Р.Чейз, У.Дуглас и др.

Советская наука изучала мифологию, опираясь на марксистское учение.

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.1, М., 1962.

Литература:

Гайм Р., Романтическая школа, перевод с немецкого, М., 1891;

Нетушил И., Мифологические теории, «Мирный труд», 1902, № 2;

Кагаров Е., Очерк современного состояния мифологической науки, в сборнике: Вопросы теории и психологии творчества, т.5, Харьков, 1914;

Жирмунский В.М. Проблема эстетической культуры в произведениях гейдельбергских романтиков, «Записки Неофилологического общества», 1915. в. 8;

Соколов Ю. М., Русский фольклор, М., 1941;

Азадовский М. К., История русской фольклористики, т. 2, М., 1963;

Гусев В. Е., Проблемы фольклора в истории эстетики, М. - Л., 1963;

Мелетинский Е. М., Происхождение героического эпоса, М., 1963 (введение).

Далее читайте:

Шеллинг (Schelling) Фридрих Вильгельм (1775-1854), немецкий философ

Шлегель, Август Вильгельм (Schlegel, August Wilhelm von) (1767–1845), немецкий критик

Шлегель, Карл Вильгельм Фридрих (Schlegel, Karl Wilhelm Friedrich von) (1772–1829), немецкий критик

Юнг Карл Густав (1875-1961) швейцарский психолог и философ

Мифологическая школа.

языка древних германцев. Ученые впервые указали на то, что корни национальной культуры связаны с древними народными верованиями - язычеством. Главный труд Я. Гримма "Немецкая мифология" (" Deutsche Myfologie", 1835) и дал название первому теоретическому направлению фольклористики. Русская мифологическая школа оформилась на рубеже 1840-50-х гг. Ее основоположником был Ф. И. Буслаев, “первый русский подлинный ученый-фольклорист"2. Буслаев был филологом широкого диапазона (языковед, исследователь древнерусской литературы и народной поэзии). Вслед за братьями Гримм Буслаев установил связь фольклора, языка и мифологии, выде-

лил принцип коллективной природы художественного творчества народа. Мифологический анализ он применил к славянскому материалу. Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф - форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд "Исторические очерки русской народной словесности и искусства" (Т. 1-11. - СПб., 1861). Позже ученый оценил положительные стороны других направлений в фольклористике и проявил себя в них.

Братья Гримм и Буслаев были основоположниками мифологической теории. "Младшие мифологи" (школа сравнительной мифологии) расширили сферу исследования мифов, привлекли фольклор и язык других индоевропейских народов, усовершенствовали метод, в основе которого лежало сравнительное изучение этносов. В Европе, а затем и в России мифологическая школа получила ряд разновидностей. Метеорологическая (или "грозовая") теория связывала происхождение мифов с атмосферными явлениями; солярная теория видела в основе мифов первобытные представления о небе и солнце - и проч. При этом всех мифологов объединяло убеждение, что древней религией была религия природы, обожествление ее сил.

В России школа сравнительной мифологии имела многих последователей. Солярно-метеорологическая концепция была разработана О. Ф. Миллером ("Илья Муромец и богатырство киевское. Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса". - СПб., 1869). Тщательно подобрав огромный материал, автор попытался выделить в русском эпосе разные по древности слои, отделить исторические и бытовые элементы от мифологических.

Наиболее известным представителем русской школы младших мифологов был А. Н. Афанасьев, который вошел в историю фольклористики не только как составитель знаменитого сборника "Народные русские сказки", но и как крупный исследователь. Комментарии к сказкам его сборника, выделенные во втором издании в отдельный, четвертый том, легли в основу капитального труда Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов" (Т. 1-3, - М, 1865-1869)1.

Афанасьев выступил как ученик Ф.И. Буслаева, последователь братьев Гримм и других западноевропейских ученых. Однако в мифологическую теорию он внес новое. Афанасьев привлек настолько громадный фактический материал, что "Поэтические воззрения…" сразу стали ярким явлением в мировой науке и до сих пор остаются ценной справочной книгой по славянской мифологии.

Свои теоретические взгляды Афанасьев изложил в первой главе, которую назвал "Происхождение мифа, метод и средства его изучения".

Происхождение мифов объясняет история языка. Ссылаясь на диалекты и язык фольклора, Афанасьев утверждал: "В древности значение корней было осязательно"; "Большая часть названий основывалась на весьма смелых метафорах 1 ”. Однако со временем происходило затемнение метафор, метафорическое уподобление начинало восприниматься как действительный факт - и рождался миф. "Стоило только забыться, затеряться первоначальной связи понятий, чтобы метафорическое уподобление получило, для народа все значение действительного факта и послужило поводом к созданию целого ряда баснословных сказаний. Извилистая молния является огненным змеем, быстролетные ветры наделяются крыльями, владыка летних гроз - огненными стрелами"." . В вопросе о сущности мифов ученый был последователем прежде всего "метеорологической" теории, согласно которой в основе большинства мифов лежит обожествление грозы, грома, молнии, ветра, туч. Афанасьев писал: "Чудесное сказки есть чудесное могучих сил природы"<...> Противоположность света и тьмы, тепла и холода, весенней жизни и зимнего омертвения - вот что особенно должно было поразить наблюдающий ум человека. Чудная, роскошная жизнь природы, громко звучащая в миллионах разнообразных голосов и стремительно развивающаяся бесчисленныхформах, обусловливается силою света и тепла, без нее все замирает. Подобно другим народам, наши праотцы обоготворили небо, полагая там ее вечное царство, ибо с неба падают солнечные лучи, оттуда блистают луна и звезды и проливается плодотворящий дождь" <…> “В весенних грозах, сопровождающих возврат солнца из дальних странствий в царство зимы, воображению древнейших народов рисовались: с родной стороны, брачное торжество природы, поливаемой семенем дождя, а с другой - ссоры и битвы враждующих богов; в громовых раскатах, потрясающих землю, слышались то клики свадебного веселья, то воинственные призывы и брань.

На протяжении истории мифы подвергались значительной переработке. Афанасьев выделил три принципиально важных момента.

" Во-первых, "раздробление мифических сказаний". "Большая часть мифических представлений индоевропейских народов восходит к отдален-

ному времени ариев; выделяясь из общей массы родоначального племени и расселяясь по дальним землям, народы, вместе с богато выработанным словом, уносили с собой и самые воззрения и верования".

Во-вторых, "низведение мифов на землю и прикрепление их к известной местности и историческим событиям". "…Поставленные в условия человеческого быта, воинственные боги утрачивают свою недоступность, нисходят на степень героев и смешиваются с давно усопшими историческими личностями. Миф и история сливаются в народном сознании; события, о которых повествует последняя, вставляются в рамки, созданные першем; поэтическое предание получает историческую окраску, и мифический узел затягивается еще крепче".

В-третьих, нравственное (этическое) мотивирование мифических сказаний". С возникновением государственных центров мифы канонизируются, причем в высшей среде. Они приводятся в хронологическую последовательность, устанавливается иерархический порядок: боги подразделяются на высших и низших. Общество богов организуется по образцу человеческого, государственного союза, и во главе его становится верховный владыка с полною “царственною властью".

Для Афанасьева фольклор - важный и, достоверный источник мифологических разысканий. Исследователь рассмотрел загадки, пословицы, приметы, заговоры, обрядовые песни, былины, духовные стихией сказки. О сказках он писал: "Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям: во-первых, что сказки создались, на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу, и во-вторых, что по всему вероятию, уже в эту давнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потом разнесены разделившимися племенами в разные стороны - : на места их новых поселений"1. Так объяснялось международное сходство сказочных сюжетов и образов.

Афанасьев поставил в фольклористике существенные теоретические проблемы: о сущности мифов, об их происхождении и историческом развитии. Он предложил стройную концепцию. Вместе с тем в этом труде отразились недостатки романтических теорий языковедов и фольклористов середины XIX в. Уже современники критиковали Афанасьева за отсутствие четких критериев, за субъективизм в конкретных истолкованиях.

"Поэтические воззрения славян на природу" способствовали активизации изучения фольклора и оказали воздействие на ли-

тературное творчество русских писателей (П. И. Мельникова-Печерского, С. А. Есенина и др.).

Идеи мифологической школы на протяжении всех последующих лет использовали многие направления филологии. Яркая вспышка интереса к мифу была в 50-60-х гг. XX в., когда в Западной Европе и Америке оформилась неомифологическая теория. Она основывалась на этнологических трудах конца XIX - первой половины XX в., связанных с разработкой антропологической концепции (см. ниже). Самым значительным было исследование английского ученого Д. Фрэзера - 12-томная книга "Золотая ветвь"1. На огромном материале Фрэзер показал мифологическую общность примитивных культур и попытался доказать, что в основе образного мышления современного цивилизованного человека лежат те же мифы.

Наиболее важный источник неомифологической теории - учение об архетипах швейцарского психиатра К. Юнга. Юнг выступил с идеей интуитивного постижения человеком опыта древних. Содержание этого опыта составляют общечеловеческие первообразы (архетипы). Большинство сюжетов и образов фольклора и литературы восходят к символически переосмысленным архетипам, к мотивам древнейших мифов, которые "хранятся" у каждого человека в области бессознательного.

К. Юнг исследовал проявление фольклорных и мифологических мотивов в психике. Он писал: «Бессознательное, как историческая подпочва психики» содержит в себе в концентрированной форме весь последовательный ряд отпечатков, обусловливавший с неизмеримо давних времен современную психическую структуру. ...Эти отпечатки функций представляются в виде мифологических мотивов и образов, которые встречаются у всех народов, ...их можно, проследить без труда и в бессознательных материалах современного человека<…> .

Во всех проблематических вопросах наше понимание подпадает, - реже сознательно, в большинстве же случаев бессознательно - под сильнейшее влияние известных коллективных идей, образующих нашу духовную атмосферу. Эти коллективные идеи находятся в самой тесной связи с жизнепониманием или мировоззрением прошедших веков и тысячелетий. ...Эти образы являются осадками» накопившимися в течение многотысячелетнего опыта приспособления и борьбы за существование»2.

Главная цель мифологической школы состояла в реконструкции мифологии и древнего фольклора. Эта проблема остается актуальной. Миф всегда будет привлекать к себе исследователей. В современных трудах по мифологии различают два основных течения: этимологическое (занимающееся лингвистической реконструкцией мифа) и аналогическое (основанное на сравнении мифов, сходных по содержанию).

Вплоть до 40-х годов XIX в. фольклористики как науки не было. XVIII в. и первые три десятилетия XIX в. можно считать предысторией русской науки о народном творчестве - временем накопления фольклорного материала и его первоначального теоретического осмысления. Теория русской фольклористики рождается в результате развития литературоведческих, исторических, философских, этнографических разысканий в России и использования научного опыта зарубежных ученых.

Первая школа русской фольклористики, так называемая мифологическая школа, утверждается в середине XIX в. Она была первоначально связана с деятельностью Ф. И. Буслаева . Основы этого научного направления за рубежом были заложены известными немецкими учеными Вильгельмом и Якобом Гриммами. Их труды сыграли огромную роль в развитии фольклористики в Западной Европе. Их предшественниками явились такие писатели и собиратели, как Джемс Макферсон (1736-1796), автор цикла поэм «Сочинения Оссиана», которые он выдавал за подлинные песни барда Оссиана; Томас Перси (1729-1811), исследователь и издатель «Реликвий древней английской поэзии» (3 тома, 1756); Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803), создавший знаменитый сборник «Голоса народов в песнях» (2 ч.; 1778- 1779) и широко пропагандировавший народное творчество; Иоганн Вольфганг Гете (1749-1832), великий поэт, мыслитель, ученый, обращавшийся не раз к народной поэзии. Их деятельность в этой области: фольклорные публикации, сборники, использование сказаний и песен, стилизации под народное творчество привлекали внимание во всех странах Европы. В работах писателей XVIII в. романтически осмысливались произведения народного творчества и играли заметную роль в становлении национального самосознания народов.

Конец XVIII и начало XIX в. был периодом, когда в ряде европейских стран стал развиваться интерес к ценностям национальной культуры и искусства. Романтические течения в литературе и философское осмысление прошлого и настоящего в ус- лрвиях подъема национальных чувств, во время и после войн с Наполеоном, а в ряде стран освободительных движений делает народное творчество одним из объектов, внимания разных по мировоззрению писателей и ученых. В начале XIX в. особенно активизируется интерес к поэзии народа в Германии. В это время там публикуются книги, в той или другой мере связанные с борьбой за национальную самостоятельность. Таковы ставший всемирно известным сборник К. Брентано и А. Арнима «Чудесный рог мальчика» (1805), работа И. Гёрреса «Старинные немецкие книги» (1807), сборник В. и Я. Гриммов «Детские и семейные сказки» (2 тома, 1812-1814). В 1807 г. Арним основал первый журнал, посвященный народной старине и народной поэзии («Отшельник»).

Философской основой работ немецких ученых начала XIX в. была немецкая классическая философия, для которой было характерно стремление установить закономерности в истории человечества и государств и которая развивала идею национального духа или национальной души, как основы материальных проявлений реальной жизни. Базируясь на идеалистической философии (особенно большую роль играли работы Шеллинга и молодого Гегеля), братья Вильгельм и Якоб Гриммы развили важнейшие положения мифологической школы. Их интересы сосредоточились в области истории народа, его языка и искусства; наиболее значительными работами Гриммов являются «Немецкая грамматика» (1819, 1826-1837), «Немецкие правовые древности» (1828), «Рейнеке Лис» (1834), «Немецкая мифология» (1835), «История немецкого языка» (1848), «Немецкий словарь» (1852).

Метод сравнения языков, установления общих форм слов и возведения их к «праязыку» индоевропейских народов Гриммы перенесли в фольклористику, делая объектом изучения отдельные сказания и образы народного творчества. Они группировали их по сходству, устанавливали общие формы, которые считали поздними превращениями общего для индоевропейцев религиозного прамифа природы. Сущность эпоса они видели во взаимном проникновении мифа и истории. Народное сказание истинно, так как в основе его лежит поэтическая и нравственная правда. В эпосе сочетаются божественность и человечность; первая возвышает его над историей, вторая вновь приближает его к ней. Искусство народа творит народный дух.

Братья Гриммы создали, таким образом, стройное и последовательное учение о происхождении фольклора и его развитии, но это учение было основано на идеалистических представлениях о мировой истории. Гриммы правильно указали на связь фольклора с мифотворчеством, однако самый миф истолковали неверно, с идеалистических позиций, и ошибочно считали, что миф обязательно предшествует фольклору.

В истории фольклористики Гриммы сыграли большую роль. Они дали четкую научную систему (но сугубо идеалистическую); они были первыми в европейской литературе, кто авторитетно заявил о необходимости опубликовать подлинные произведения устного народного творчества. Талантливость Гриммов была очевидна. «Я знаю только двух авторов,- писал Ф. Энгельс,- обладающих достаточной критической проницательностью и вкусом при выборе и умением пользоваться старинной речью - это братья Гримм...» Позднее в России Н. Г. Чернышевский, критикуя концепцию мифологической школы, с уважением писал о талантливости Вильгельма и Якоба Гриммов.

В своих работах братья Гриммы использовали фольклор разных индоевропейских народов. Нередко они строили свои замечания на внешнем случайном сходстве мотивов или созвучии слов. Выводы их в таких случаях были ошибочными. Вместе с тем широкие знания и чутье исследователей приводили их к ряду правильных положений (особенно в отношении жанров, развившихся на религиозной основе). Самая эрудиция Гриммов импонировала их современникам. Их учение привлекло к ним внимание ученых и уже очень скоро у Гриммов появились последователи. Среди них особенно значительны Адальберт Кун 8, Вильгельм Шварц, Макс Мюллер, Вильгельм Мангардт. Из русских ученых, представлявших в середине и второй половине XIX в. мифологическую школу, должны быть в первую очередь названы Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. По- тебня.

А. Кун и В. Шварц, развивая концепцию братьев. Гриммов, выводили фольклор из мифов о грозе (грозовая или метеорологическая теория). В работе «Происхождение мифологии» В. Шварц писал, что такие стихийные явления, как молния, гром, столь грозные, столь живые, всегда почти лежат в основе олицетворе- иия сверхъестественных существ. Всю мифологию Шварц делил на высшую (древний миф, существовавший извечно) и низшую (вера в леших, домовых и т. д.). «Низшую мифологию» Шварц понимал, как остаток древнейших воззрений. Исследования в области низшей мифологии были развиты Мангардтом, посвятившим этому вопросу специальные исследования

Другую теорию мифологического происхождения фольклора предложил Макс Мюллер. Он говорил, что источником фольклора является миф о солнце (солярная теория). Солнце, дарующее тепло, свет и жизнь земле и человеку, иносказательно изображается в произведениях народного творчества - распавшемся и превращенном древнем мифе.

М. Мюллер поставил себе задачу проследить процесс образования мифа. Миф, по мнению М. Мюллера, формируется в результате «болезни языка», т. е. из попыток истолковать первоначально ясный, а затем забытый смысл образного слова. Согласно- этой теории язык первобытного человека был ясен и художествен. Предметы и явления природы назывались по их признакам (например: заря - горящая; солнце - блестящее и т. д.). Один и тот же признак имели разные предметы и явления, поэтому их могли называть одинаково (например, горящим могли называть и зарю и дерево). Вследствие забвения первоначального- смысла слов в языке появились непонятные фразы (например, «блестящее солнце» следует за «горящим деревом»). Истолкование подобных фраз и вызывало мифологические сюжеты (ср.: «солнце следует за деревом» - миф об Аполлоне, преследующем нимфу, превращающуюся в дерево). Мифологические сказания, следовательно, появляются в процессе развития языка. Историю языка М. Мюллер делил на 4 периода: 1) тематический (образование корней и грамматических форм языка), 2) диалектический (от слова «диалект» - образование основных семейств языков), 3) мифологический (образование мифов), 4) народный (образование национальных языков). Как видно из изложенного, М. Мюллер представлял себе язык первобытного человека (а следовательно, и мышление) ясным и простым. Только по мере того как появляется путаница в значении первоначальных обозначений, т. е. «болезнь языка», создаются мифологические сказания.

Несмотря на явную ошибочность положений М. Мюллера, представлявшего историю языка не как развитие, а как утерю выразительности, теория болезни языка й солнечного начала в фольклоре получила распространение и нашла отголоски и в русской фольклористике (например, в работе А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» х).

Развитие мифологической школы в России можно датировать 40-50-ми годами XIX в. Концепции этой школы в той или другой мерс использовали ученые разных направлений - славянофилы, западники, даже исследователи, примыкавшие к революционным демократам. В своем наиболее последовательном выражении теория мифологов в некоторой мере противостояла утверждениям сторонников официальной народности и славянофилов, так как отношение мифологической школы к язычеству противоречило взгляду последних на языческие верования.

Резко противостоял мифологизм взглядам революционных демократов. Революционные демократы не отрицали связей мифа и народного творчества, но рассматривали миф материалистически и решительно восставали против архаизации фольклора, против изолирования его от современной жизни путем возведения к древнему мифу.

Представители академической науки шли своим, особым путем разысканий. Среди них особенно выделялся Ф. И. Буслаев {1818-1897), возглавивший русскую мифологическую школу, резко отрицательно относившийся к славянофильству и тем более к революционно-демократическому направлению. Ф. И. Буслаев не отрицал, что наука включается в общественную борьбу современности. В этом отношении характерно высказывание Ф. И. Буслаева, сделанное им в начале 60-х годов - в период напряженной классовой борьбы, когда царское правительство было вынуждено принять решение об отмене крепостного права. «Все, что ни бралось к най с Запада, было только временною модою, досужим препровождением времени, мало оставлявшим по себе существенной пользы. Все это скользило только по поверхности русской жизни, не спускаясь в глубину ее исторического и бытового брожения...Заботливое собирание и теоретическое изучение народных преданий, песен, пословиц, легенд не есть явление, изолированное от разнообразных идей политических и вообще практических нашего времени (курсив мой-В. Ч.): это один из моментов той же дружной деятельности, которая освобождает рабов от крепостного ярма, отнимает у монополии права обогащаться на счет бедствующих масс, ниспровергает застарелые касты, и, распространяя повсеместно грамотность, отбирает у них вековые привилегии на исключительную образованность, ведущую свое начало чуть ли не от мифических жрецов, хранивших под спудом свою таинственную премудрость для острастки профанов» х.

Утверждая просветительство как основу деятельности ученых, Ф. И. Буслаев вместе с тем фактически предлагал отстраниться от политической борьбы современности. Он, по существу, снимал проблему общественно-воспитательного значения народной поэзии в современных условиях и всецело сосредоточивал внимание на глубочайшем прошлом - на первых этапах культуры человечества и пережитках их в позднейших эпохах. Вслед за Гриммами, которых Ф. И. Буслаев называл своими учителями «и в науке и в жизни», Буслаев и другие русские мифологи считали миф первоосновой народного творчества. Видя в фольклоре одно из проявлений культурной деятельности народа, связывая фольклор с прошлым, русские мифологи, как и зарубежные, считали, что дух народа проявляет себя в коллективном искусстве, безличном и безыскусственном. Особенно показательны в этом отношении работы Ф. И. Буслаева. Ценность и художественность народной поэзии Ф. И. Буслаев видел в ее естественности. «Она естественна потому, что, будучи выражением творческого духа всего народа, свободно выливалась она из уст целых поколений. К ней не прикоснулось никакое личное соображение» . Периодизируя эпические произведения, Ф. И. Буслаев говорил о существовании в фольклоре древних и новых слоев. Особенно четко эта периодизация проведена в отношении былин, которые он делил на древнейшие (первобытные, мифические) и позднейшие (исторические). Древнейшие слои в былинах сохраняют образы мифических богатырей (Микула Селянииович, Святогор и др.); позднейшие - исторических лиц (Добрыня, Алеша и др.). Былины, как вид исторического эпоса, описывающие младших богатырей, т. е. действительных деятелей истории, имеют четкое историческое приурочение. Буслаев писал: «Современники воспевали громкие имена и великие события своего времени и передавали их юному, нарождавшемуся поколению, которое, свято сохраняя завещанную от отцов старину, прилагало к ней былины своего времени, как автор «Слова о полку Игореве» прилагал былины сего времени к замышлению Боянову, и потом бережно передавало оно накопленное им поэтическое сокровище потомству» .

Исторический эпос, как таковой, создается вне мифологии и слагается «по горячим следам того события, которое берет своим предметом». Как любое произведение народного творчества, передаваясь из уст в уста, он претерпевает значительные изменения. Зафиксированные в момент или вскоре после своего создания эпические песни сохраняют «первоначальный вид, в каком вышли из фантазии поэта...». Первоначально набросанный очерк, проходя через поколения певцов, мог округляться и получать ту полноту и оконченность, в какой дошли до нас многие старинные песни Таким образом для исторического эпоса Ф. И. Буслаев утверждал существование первоначального текста и творческую работу над ним народа. Однако не всякий человек мог стать автором народной исторической песни. Помимо большой степени одаренности, он должен был быть членом коллектива, народа, должен был носить в себе идею народа, его дух. Попытка раскрыть процесс фольклорного творчества, появившаяся в результате внимательных наблюдений над жизнью искусства, таким образом, получала идеалистическое и, следовательно, ложное освещение. Идеалистическая концепция заставляла Буслаева утверждать, что в древний эпический период дух народа выявляется непроизвольно и полно в устах всей массы: «В период эпический исключительно никто не был творцом ни мифа, ни сказания, ни песен. Поэтическое воодушевление принадлежало всем и каждому... Поэтом был целый народ... Отдельные же лица были не поэты, а только певцы и рассказчики; они умели только вернее и ловчее рассказывать или петь, что известно было всякому. Если что и прибавлял от себя певец-гений, то единственно потому, что в нем по преимуществу действовал тот поэтический дух, которым проникнут весь народ... Отдельный же поэт, пробуя свои силы на сказании, дошедшем до него, как и до всех, по преданию, только выяснял своим рассказом то, что было уже в недрах целого народа, но неясно и бессознательно. Понятно, что в своем творчестве поэт легко терял собственную личность, исчезая в эпической деятельности целых поколений» . При этом основой для развития поэзии являлся язык, стимулом, развивающим поэзию, - религия. Возвеличивая безличность и безыскусственность народного творчества, Ф. И. Буслаев считал, что народная безыскусственная словесность «стоит преимущественно вне всякой личной исключительности, есть по преимуществу слово целого народа, глас народа - как выражается известная пословица, есть эпос (т. е. слово)»

Деятельность Ф. И. Буслаева, на протяжении многих лет возглавлявшего русское литературоведение, была очень противоречива. По своим политическим убеждениям он был крайне консервативен, в научных работах пропагандировал и насаждал идеализм и резко осуждал деятельность и произведения революционных демократов. Вместе с тем в условиях николаевской реакции середины XIX в., когда презрительно третировалось творчество народа, он вводил в свои работы фольклор на равных правах с литературой. Консервативность политических воззрений Ф. И. Буслаева несомненно отражалась в мифологических разысканиях ученого, но все же не была неодолимой преградой для его стремления возбудить интерес к народному творчеству. Несомненной и большой заслугой Буслаева было то, что он сделал достоянием науки многие, дотоле неизвестные памятники искусства.

Специальные работы Ф. И. Буслаева, рассматривающие произведения литературы и народного творчества, содержат многие интересные факты, живо и увлекательно написаны. Они привлекали внимание к устной словесности различных кругов общества. Лекции Буслаева по народной поэзии, которые пи воспоминаниям современников, он читал блестяще, во многом способствовали зарождению интереса и любви к народному творчеству у его слушателей. Некоторые разделы его лекций и работ представляют интерес и сейчас как первые попытки рассмотреть поэзию народа в тесной связи с древнерусской литературой и искусством.

Ф. И. Буслаев был первым ученым в России, который ввел специальный курс народной поэзии в университетское преподавание (в 1857 г. Ф. И. Буслаев начал читать этот курс в Московском университете). Сам факт объявления такого лекционного курса имел огромное значение в истории фольклористики и был сочувственно встречен прогрессивной интеллигенцией.

Одновременно с Буслаевым работал другой яркий представитель мифологической школы в России - Александр Николаевич Афанасьев (1826-1871). Афанасьев по образованию был юристом, но все его научные интересы сосредоточились в области мифотворчества, литературы, фольклора и языка. Ему принадлежат первые научные издания устного творчества русского народа. Его сборники сказок и легенд до сих пор остаются важнейшими изданиями, по которым можно полно ознакомиться с разнообразными произведениями русского прозаического эпоса. Сборники эти состояли из записей разных собирателей, в основном из материалов, присланных в Русское географическое общество. Сборник сказок включает разные сказочные жанры. В нем нет только сатирических сказок о попах и барах. Их Афанасьев не мог издать в России 60-70-х годов. Сатирические антиклерикальные сказки он издал в Женеве под названием «Заветные сказки» (есть основание думать, что издание «Заветных сказок» было осуществлено при участии А. И. Герцена)

Помимо публикаций, которыми А. Н. Афанасьев в первую очередь и вошел в историю науки о фольклоре, он иаписал ряд исследовательских статей, объединенных в трех томах под общим названием «Поэтические воззрения славян на природу» .

Теоретические работы А. Н. Афанасьева обнаруживают, что он следовал прежде всего за изысканиями Ф. И. Буслаева, но вместе с тем очень интересовался работами зарубежных ученых - Куна, Пиктэ, М. Мюллера и др., теории которых он стремился объединить. В фольклоре он видел отражение борьбы света и тьмы, солнца и мрака, добра и зла. «Поэтические воззрения славян на природу» являются фундаментальным сводом произведений народного творчества (для своего времени почти исчерпывающим), которые истолкованы как пережитки солярного и грозового мифов и рассмотрены в связи с «низшей мифологией».

Сам А. Н. Афанасьев относился к своей работе, как к реализации теоретических положений современных ему ученых. В послесловии к первому тому «Поэтических воззрений» А. Н. Афанасьев сам говорит о зависимости своего исследования от работ крупнейших представителей мифологической школы.

Виднейшим представителем русской мифологической школы является также Александр Афанасьевич Потебня (1834-1891). Он был лингвистом и исследователем народного творчества. Для работ Потебни характерно стремление исследовать мышление, язык, народное творчество в их единстве, выясняя их историческое развитие. Философской основой работ А. А. Потебни был субъективный идеализм. Однако в результате анализа конкретных фактов истории языка и народного творчества Потебня, вступая в противоречие со своими философскими взглядами, приходил к стихийно-материалистическим утверждениям. В области народного творчества Потебгтя работал как собиратель и исследователь. Примыкая к мифологической школе, А. А. Потебня в решении ряда вопросов расходился со взглядами других ее представителей. Он утверждал, что в создании мифа и поэтического образа огромную роль играет слово, неразъединимое с мышлением людей. С лингвистическим подходом к символам и образам поэзии Потебня сочетал стремление раскрыть отражение в них истории общества (охотничьего быта, жизни и труда земледельцев и т. д.). Потебня утверждал, что мифологический образ создается в процессе познания природы, имеет реальную основу и, теряя в процессе бытования мифологический смысл, становится достоянием поэтики. В истории народной поэзии Потебня видел постоянный творческий процесс, в котором наряду с разрушением ранее созданных образов создаются новые. Непрерывность творчества народа Потебня видел также в вариативности исполняемых произведений (каждое новое исполнение произведения является его созданием). А. А. Потебня подчеркивал, что песни надо собирать и изучать в единстве слова и мелодии, причем самая классификация песен должна основываться на таком изучении. Не видя возможности сделать это при современном состоянии науки, А. А. Потебня классифицировал песни по размерам (хотя признавал, что «размер - форма слишком общая»). А. А. Потебня отстаивал утверждение, что источником народного творчества является самобытная культура народа, и говорил, что заимствование не может иметь определяющего значения для се развития.

Русская мифологическая школа объединяла разных исследователей: наиболее ярые сторонники ее решали вопросы прямолинейно и схематично (А. Н. Афанасьев, Ор. Ф. Мюллер). Другие ученые (Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня) были значительно осторожнее в своих исканиях и выводах. Теоретические положения школы и отдельные утверждения ее принимали нередко и такие ученые, которые не могут быть названы последовательными мифологами. Круг мифологических разысканий русской науки был, следовательно, велик и охватывал разных ученых; по все работы дгпой школы были идеалистичны. Ярко выраженная идеалистическая сущность этого направления науки и вызвала суровую критику со стороны революционных демократов, представлявших материалистическую науку в середине прошлого века в России.

Мифологическое литературоведение.
Способ восприятия, анализа и оценки творчества, при котором первоосновой творчества является религия, фольклор, религия.
Как особый метод, мифологическое литературоведение сформировалось в 30-ые г. 19в. в Западной Европе, хотя еще со времен Средневековья существовала герменевтика - истолкование священных изотерических текстов, которая имела филологическое и мифологическое понимание. Тот же метод используется в еврейской герменевтике в связи с учением о кабале, где Библия воспринимается как некий зашифрованный текст, кабала дает ключ, код к дешифровке Библии. Интересно то, что буквы еврейского алфавита воспри
нимаются как знаки тайного учения – каждое слово может иметь дополнительные смысловые значения.
Славянская грамота предполагала скрытую изотерику (изотерическое прочтение), что осталось в названии церковнославянских букв. Само произношение азбуки понималось как философское религиозное послание.
Философская основа классической мифологической школы стала эстетика Шеллинга, братьев Шлегеллей, которые утверждали, что в основе всякой культуры, литературы оказывается мифология. Целенаправленно идеи стали развиваться в период формирования романтизма, когда возродился интерес к легендарному прошлому, фольклорным жанрам.
Теорию европейской мифологической школы разработали фольклористы братья Гримм в книге «Немецкая мифология». Используя принципы сравнительного метода, фольклористы противопоставляли сказки с целью выявления общих моделей, образов, сюжетов. Источник индоевропейского фольклора – «Панчачакра». В России мифологический метод распространяется в середине 19в. Его классики – Буслаев, Афанасьев, Пропп.
Буслаев рассматривал миф с этимологической точки зрения, как лингвист, культуролог, утверждая, что в основе мифологических сюжетов оказываются объективные факты и явления. Касается мифов топонимических, объясняющих различные названия. (В «Повести временных лет» объясняется название города Киев. Напр., во многих волшебных сказок отражаются различные природные явления: сказка о колобке связано с образом луны. Фундаментальный труд русской мифологической школы является книга Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природе». Афанасьев систематизирует славянскую мифологию; не стремясь к упрощенному наивному способу объяснения образов и символов мифологии. Поэтому книга имеет важное историческое значение. В конце 19- начала 20в. мифологическая школа становится этнографической. Напр., исследование Максимова «Русский народ», «Неведомая и нечистая сила» (2 тома), где перечисляется система мифических персонажей.
В период формирования модернизма мифологическая школа возродилась в рамках эстетики символизма. Существует термин – неомифологическая школа.
Символисты стремились сформировать новое мифологическое сознание, опираясь 1)на народную традицию; 2)на неомифологию Вл.Соловьева, софиологию. Неомифологический тип мышления – в статьях символистов «2 стихии в современном символизме» В.Иванова; «О современном состоянии русского символиз
ма» Блока, «Индивидуализм в искусстве» Волош., «Эмблематика смысла» А.Белого.
Все символисты 2-ой волны связаны с концепцией всеединства и мистические учения о Софии. Кроме символистов, эту концепцию развивали русские религиозные мыслители: Флоренский «Столп, или утверждение истины»; Булгаков С.Н. «Свет невечерний».
В современное время самый крупный представитель неомифологической школы – Лосев А.Ф. («Диалектика мифа», «Символ и проблемы реалистического искусства»).
В 1-ой книге Лосев, пользуясь языком диалектики, разрешенные марксизмом, формулирует сам феномен мифосознания; миф – 1)объективная реальность; 2)чудо.
Формула мифа становится сверхъестественное. Главный феномен мифа является неразличение между 2-мя реальностями: расширение реальности физической до реальности метафизической. Миф – не первобытная фантастика, а универсальный тип мировосприятия, предполагающий веру в чудо. Чудо понимается как форма реальности. Чудо – такой факт, образ, в котором разрушается привычные причины – следственная связь и привычные пространство –временные отношения. В художественной реальности чудо становится мощным, выразительным образным средством, т.к. обогащает, усложняет линейную картину мира. Т.об., миф является формой выражения мистического опыта. Поэтому он имеет религиозное и психологическое значение. В религиозном смысле миф объективирует духовный опыт, духовные переживания. Напр., религиозные символы – храмовая символика (иконы, напр.)
Миф позволяет объяснить сверхъестественное, чем в богословии занимается учение о литургии.
В психологии миф связан с исследованием бессознательного, т.к. мифологические образы воплощают в себе коллективную память, опыт; позволяют проникнуть за сферу дневное сознание – в сознание ночное. Это раскрывается в символике сновидений, которая активно исследовалась психоанализом. В области литературоведения мифологическая школа предполагает выявление символического подтекста, символики, т.к. символ – «свернутый миф, в символе заключается некий мифологический сюжет». Задача мифологического прочтения – исследования символики.
Т.об., категория символа в литературоведении может рассматривать эстетически и мифологически. Стиховед Гаспаров в исследовании «Поэтика Серебряного века» рассматривает миф как категорию эстетическую, разновидность тропов. Символ он называет антиэнфазой (троп, расширяющий образную, художест
венную реальность). У Лосева символ является не столько формальной, сколько содержательной, т.к. символическим может быть любой троп. Художественные средства устанавливают связи горизонтальные, а символы устанавливают связи верикальные, т.е. символическая образность появляется там, где есть скрытый смысл, есть выход к мистическому восприятию реальности. Лосев противопоставляет символ аллегории и эмблеме, потому что в этих образах связь между знаком и содержанием – условное, а в символизме – она объективная, не зависящая от воли художника – символ – форма, знак гносиса (познания сверхъестественного).
Мифологическая школа пытается систематизировать символы по происхождению и по форме выражения. По происхождению, символы делятся на: 1 культурно-исторические:
1)культурно-исторические, которые заимствуются из готовых мифологем, систем знаний. Для европейской культуры – это Античная мифология (Прометей, Марс);
2)библейская символика (как ветхозаветная, новозаветная, так и апокалиптическая).
3)оккультная (изотерическая): астрология, алхимия, нумерология, херомантия и т.д.)
4)в конце 17в. появляется не оккультная символика (теософия, антропософия).
П индивидуально-творческая (символика, которая сознательно создается самим художником, пр6едполагая откровение) (в творчестве символов – миф о России, символ Софии).
С точки зрения формы выражения символы могут быть живописными, музыкальными и интеллектуальными.
Живописная символика связана с цветом и светом (наиболее разработана символика цвета: ст. А.Белого «Священные увета», Флор. «Небесные знамения»; Блока «Памяти Врубеля». Музыкальная символика вызывает не визуальные, а интуитивные образы: зрительные образы оказываются размытыми, неясными, что характерно для эстетики Блока. Интеллектуальная символика связана с использованием абстрактной лексики, философских понятий (истина, добро, красота). Появляясь в произведениях, такие знаки приводят к расширению смысла. Мастер такого подтекста – А.Платонов.
Мифологическая школа имеет разные направления в современном литературоведении:
1)этимологическое направление: «Словарь Маковского «Индоевропейская символиока», где акцент сделан на смысловые пласты слов, образов;
2)этнографическое направление (культурологическое): Топоров «Русский народ» (энциклопедия);
3)мифо-поэтическое направление (акцент на миф как художественный прием; его эстетические возможности): Милетинский «Поэтика мифа» (Хотя Милетинский не
воспринимает миф как форму универсального сознания);
4)классическая герменевтика (связана с истолкованием мифа как типа лексического сознания): в западном литературоведении – изотерик Рене Генон «Символы священная наука» (раскрывает разные изотерические традиции, которые повлияли на европейскую, восточную (исламскую) цивилизацию; исходит из того, что существует единое тайное знание, которое сохраняется секретными духовными обществами, хотя он доказывает, что традиция прервана: современные тайные общества являются самозванными).
В современной филологии активно развивается способ мифореставрации (родоначальник С.Телегин): сводится к обнаружениям мифологических символов, истоков, которые прочитываются за внешним сюжетом).

Школы (направления) объединяют исследователей, чьи труды основаны на общей научной концепции, близки по своей проблематике и методологии. Названия "школа" и "направление" (иногда "теория") — условные, закрепившиеся за той или иной группой исследователей.

Академические школы во многом были связаны с западноевропейской наукой, применяли ее методы к русскому и ко всему славянскому материалу.

Мифологическая теория возникла в Западной Европе в начале ХIХ в., в период расцвета романтизма. Ее основоположники, немецкие ученые братья В. и Я. Гримм испытали влияние романтической эстетики, в которой содержался тезис о “национальном духе" каждого народа. Источником искусства признавалась мифология. Братья Гримм поставили целью воссоздать немецкую мифологию, для чего занялись изучением фольклора языка древних германцев. Ученые впервые указали на то, что корни национальной культуры связаны с древними народными верованиями — язычеством. Главный труд Я. Гримма "Немецкая мифология" ("Deutsche Myfologie", 1835) и дал название первому теоретическому направлению фольклористики.

Русская мифологическая школа оформилась на рубеже 1840-50-х гг. Ее основоположником был Ф. И. Буслаев, “первый русский подлинный ученый-фольклорист". Буслаев был филологом широкого диапазона (языковед, исследователь древнерусской литературы и народной поэзии). Вслед за братьями Гримм Буслаев установил связь фольклора, языка и мифологии, выделил принцип коллективной природы художественного творчества народа. Мифологический анализ он применил к славянскому материалу. Труды Буслаева развивали идею о том, что народное сознание проявилось в двух важнейших формах: языке и мифе. Миф — форма народной мысли и народного сознания. Буслаева как мифолога характеризует капитальный труд "Исторические очерки русской народной словесности и искусства". Позже ученый оценил положительные стороны других направлений в фольклористике и проявил себя в них.

Братья Гримм и Буслаев были основоположниками мифологической теории. "Младшие мифологи" (школа сравнительной мифологии) расширили сферу исследования мифов, привлекли фольклор и язык других индоевропейских народов, усовершенствовали метод, в основе которого лежало сравнительное изучение этносов. В Европе, а затем и в России мифологическая школа получила ряд разновидностей. Метеорологическая (или "грозовая") теория связывала происхождение мифов с атмосферными явлениями; солярная теория видела в основе мифов первобытные представления о небе и солнце — и проч. При этом всех мифологов объединяло убеждение, что древней религией была религия природы, обожествление ее сил.

В России школа сравнительной мифологии имела многих последователей. Солярно-метеорологическая концепция была разработана О. Ф. Миллером ("Илья Муромец и богатырство киевское. Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса". — СПб., 1869). Тщательно подобрав огромный материал, автор попытался выделить в русском эпосе разные по древности слои, отделить исторические и бытовые элементы от мифологических.

"В вопросе о сущности мифов ученый был последователем прежде всего "метеорологической" теории, согласно которой в основе большинства мифов лежит обожествление грозы, грома, молнии, ветра, туч. Афанасьев писал: "Чудесное сказки есть чудесное могучих сил природы"<...> Противоположность света и тьмы, тепла и холода, весенней жизни и зимнего омертвения — вот что особенно должно было поразить наблюдающий ум человека. Чудная, роскошная жизнь природы, громко звучащая в миллионах разнообразных голосов и стремительно развивающаяся бесчисленных формах, обусловливается силою света и тепла, без нее все замирает. Подобно другим народам, наши праотцы обоготворили небо, полагая там ее вечное царство, ибо с неба падают солнечные лучи, оттуда блистают луна и звезды и проливается плодотворящий дождь" <…> “В весенних грозах, сопровождающих возврат солнца из дальних странствий в царство зимы, воображению древнейших народов рисовались: с родной стороны, брачное торжество природы, поливаемой семенем дождя, а с другой — ссоры и битвы враждующих богов; в громовых раскатах, потрясающих землю, слышались то клики свадебного веселья, то воинственные призывы и брань.

"Во-первых, "раздробление мифических сказаний". "Большая часть мифических представлений индоевропейских народов восходит к отдаленному времени ариев; выделяясь из общей массы родоначального племени и расселяясь по дальним землям, народы, вместе с богато выработанным словом, уносили с собой и самые воззрения и верования".

Во-вторых, "низведение мифов на землю и прикрепление их к известной местности и историческим событиям". "…Поставленные в условия человеческого быта, воинственные боги утрачивают свою недоступность, нисходят на степень героев и смешиваются с давно усопшими историческими личностями. Миф и история сливаются в народном сознании; события, о которых повествует последняя, вставляются в рамки, созданные першем; поэтическое предание получает историческую окраску, и мифический узел затягивается еще крепче".

Для Афанасьева фольклор — важный и, достоверный источник мифологических разысканий. Исследователь рассмотрел загадки, пословицы, приметы, заговоры, обрядовые песни, былины, духовные стихией сказки. О сказках он писал: "Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям: во-первых, что сказки создались, на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу, и во-вторых, что по всему вероятию, уже в эту давнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потом разнесены разделившимися племенами в разные стороны —: на места их новых поселений". Так объяснялось международное сходство сказочных сюжетов и образов.

"Поэтические воззрения славян на природу" способствовали активизации изучения фольклора и оказали воздействие на литературное творчество русских писателей (П. И. Мельникова-Печерского, С. А. Есенина и др.).

Идеи мифологической школы на протяжении всех последующих лет использовали многие направления филологии. Яркая вспышка интереса к мифу была в 50-60-х гг. XX в., когда в Западной Европе и Америке оформилась неомифологическая теория. Она основывалась на этнологических трудах конца XIX — первой половины XX в., связанных с разработкой антропологической концепции (см. ниже). Самым значительным было исследование английского ученого Д. Фрэзера — 12-томная книга "Золотая ветвь". На огромном материале Фрэзер показал мифологическую общность примитивных культур и попытался доказать, что в основе образного мышления современного цивилизованного человека лежат те же мифы.

Наиболее важный источник неомифологической теории — учение об архетипах швейцарского психиатра К. Юнга. Юнг выступил с идеей интуитивного постижения человеком опыта древних. Содержание этого опыта составляют общечеловеческие пер-вообразы (архетипы). Большинство сюжетов и образов фольклора и литературы восходят к символически переосмысленным архетипам, к мотивам древнейших мифов, которые "хранятся" у каждого человека в области бессознательного.

Во всех проблематических вопросах наше понимание подпадает, — реже сознательно, в большинстве же случаев бессознательно — под сильнейшее влияние известных коллективных идей, образующих нашу духовную атмосферу. Эти коллективные идеи находятся в самой тесной связи с жизнепониманием или мировоззрением прошедших веков и тысячелетий. ...Эти образы являются осадками» накопившимися в течение многотысячелетнего опыта приспособления и борьбы за существование».

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

Мифологическая школа. Мифологическая школа литературоведения

Литература:

Далее читайте:

Мифологическая школа.