В Конго по любви: как владелица ателье из Киева поехала волонтером в Африку и что из этого вышло. Республика конго. страна французского влияния и русской ностальгии

На родине конголезок насилуют, избивают и преследуют за оппозиционные взгляды, а в России - считают обезьянами и отказывают в статусе беженца и убежище. Для некоторых из них это означает одно: придётся или вернуться на родину, рискуя жизнью, или остаться в России, смирившись со статусом вечного нелегала и изгоя. Они сталкиваются с расизмом чиновников, боятся русских мужчин и чувствуют себя как в зоопарке, но даже это для них лучше, чем вернуться домой. Автор самиздата Анна Попова отправилась изучать параллельный мир, в котором совсем рядом с нами живут африканские беженки.

Ежегодно в Россию, по разным данным, приезжают несколько тысяч выходцев из разных стран Африки, в том числе из Конго. Кто-то из них едет на учёбу в более развитую страну, а часть надеется найти в России убежище от пыток и политических преследований на родине. Однако их не просто считают у нас людьми второго сорта - конголезцев называют обезьянами, а статус беженца получить практически невозможно.

Я поговорила с тремя девушками из Конго. Ещё двоих я встретила во время своего короткого волонтёрства в комитете «Гражданское содействие» правозащитницы Светланы Ганнушкиной. Со всеми своими героинями я разговаривала по-французски, поэтому все цитаты, которые вы встретите в статье, - переводные. Мы обсудили жизнь конголезок на родине и в России, поговорили о расизме русских и попытались найти ответ на главный вопрос: что делать, если оставаться в нашей стране невозможно, а ехать домой - опасно?

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ОППОЗИЦИИ И БЕССМЕННЫЕ ПРЕЗИДЕНТЫ

Государства под названием «Конго» на самом деле не существует. Вместо него есть Республика Конго (или Конго-Браззавиль), одна из бывших французских колоний, и Демократическая Республика Конго, принадлежавшая Бельгии. Обе страны получили независимость в 1960 году. Конго-Браззавиль и ДРК похожи: и там и там государственным языком считается французский, нет среднего класса, разница между богатыми и бедными огромна, царит коррупция, президент находится у власти дольше срока, предусмотренного законом, и покидать свой пост не собирается, а марши протеста оппозиции жёстко подавляются местной полицией. Перефразируя слова Ксении Собчак, произнесённые на пресс-конференции Владимира Путина 14 декабря 2017 года, оппозиционером в этой стране быть опасно: тебя ждёт либо смерть, либо тюрьма.

Если упростить, то различие между Конго-Браззавилем и ДРК в одном: у первой есть природные ресурсы - нефть, на которой держится слабо развитая экономика. ДРК обладает полезными ископаемыми, на её территории больше половины мировых разведанных запасов урана, а также алмазы, золото и медь, но она остаётся одной из самых бедных стран мира, согласно данным за 2014 год.

Ещё в ДРК зафиксирован , по сравнению с другими государствами, рекордный процент изнасилований. В 2008 году компания GuardianTimes выпустила фильм , в котором более четырёхсот женщин рассказывают, как подверглись сексуальному насилию со стороны вооружённых мародёров.

Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин неоднократно заявлял , что права человека в ДРК нарушаются с завидной регулярностью, а специальный докладчик организации, Якин Эртюрк, заявила, что в некоторых районах насилие отличается «невообразимой жестокостью». Она отметила, что «вооружённые группы атакуют местные общины, грабят, насилуют, похищают женщин и детей и заставляют их работать в качестве секс-рабынь ». Одним из оправданий изнасилования поверие, что секс с женщинами определённых этнических групп избавляет от болей в спине и других болезней.

Особенно тяжело приходится женщинам из племени пигмеев, живущим на севере страны. Север находится практически под безграничным контролем группировки «Движение за освобождение Конго», которая практикует этнические чистки. Один из свидетелей бойни в конголезской деревне рассказал BBC Network Africa, что поздно ночью в поселение пришли вооружённые люди, расстреляли и убили почти всех жителей, а хижины сожгли.

Также есть свидетельства о том, что некоторые этнические группы конголезцев в ДРК практикуют каннибализм в отношении пигмеев, которых даже правительство не считает полноценными людьми. В провинции Северное Киву действует организация под названием «Стиратели». Их цель - «стереть» людей и освободить землю для добычи полезных ископаемых. Некоторые из каннибалов полагают, что человеческая плоть обладает магическими свойствами.

Неудивительно, что при таких условиях известных писателей - выходцев из Конго-Браззавиля и ДРК всего трое. И все они - мужчины. Один из них, Эммануэль Донгала, написал: «Ты себя спрашиваешь, думая о том, что тебе довелось пережить, есть ли на Земле место хуже для женщины, чем континент, который мы называем Африкой».

СМОТРИ, МАМ, ОБЕЗЬЯНА!

«Конголезцы приезжают в Россию по нескольким причинам. Во-первых, в сознании многих африканцев Россия ассоциируется с Европой. Им кажется, что на одном континенте перемещаться можно достаточно свободно, как в Африке, где, чтобы перейти границу, не обязательно проходить погранпункт - достаточно дырки в заборе», - рассказывает Наталья Прокофьева, работающая переводчицей в комитете «Гражданское содействие» Светланы Ганнушкиной. Во-вторых, продолжает она, конголезцам кажется, что Россия - это Европа и здесь уважают права человека. «Если не брать случаи оплаты проезда более состоятельными людьми (спонсорами), сюда приезжают те, кто скопил денег. Многие конголезцы попали сюда в долг и дальше отрабатывают на месте так или иначе, в том числе в качестве рабов», - говорит Прокофьева.

Наталья Прокофьева работает с комитетом уже два года, занимаясь делами не только конголезцев, но и мигрантов из всей Западной Африки. На работу в «Гражданское содействие» она попала совершенно случайно, после того как однажды побывала переводчиком в миграционной службе и стала свидетелем неприятной ситуации: заявительницу из Кот-д’Ивуара унижали. По словам Натальи, они с коллегой очень хотели защитить права женщины, которую представляли, и их связали с комитетом. «Мы написали жалобу, чиновника уволили. И через какое-то время меня пригласили на работу в «Гражданское содействие», - поясняет Наталья.

Собеседница самиздата говорит, что в Россию из Конго едут не только за лучшей жизнью, но и спасаясь от преследования, унижений, женского обрезания и насильного замужества. Не все при этом осознают, что являются беженцами, и не понимают, как правильно действовать, попав в Россию. Впрочем, рассчитывать на статус беженца в нашей стране могут лишь единицы.

«Единственный статус, который выдаёт Россия, - временное убежище. Статус гуманитарный, поэтому категория, имеющая возможность его получить, - женщины с детьми. Особенно если дети больны. Тогда по принципу неразлучения семьи власти должны предоставить матери временный статус на год. Также беженцем можно стать, если твоё здоровье хуже некуда. У нас есть женщина, которую парализовало в России. Она физически не может уехать. То есть она является беженцем по состоянию здоровья и тоже получила временное убежище», - рассказала Наталья.

В том, что Россия неохотно даёт статус беженцев конголезцам, я убедилась на собственном опыте во время короткого волонтёрства в «Гражданском содействии». Мне поручили сопровождать молодую беременную конголезку Сесиль в Московский миграционный центр на Новокузнецкой.

Сесиль выглядела как девушка моего возраста: 23-24 года. Она была уже на восьмом месяце беременности, а значит, могла в теории рассчитывать на статус беженца. Сесиль мало говорила и очень уклончиво отвечала на вопросы о своей профессии. Я подозревала, что она работала в России девушкой по вызову, как и многие другие конголезки, отчаявшиеся найти легальную работу.

Про жизнь на родине Сесиль рассказывала более охотно. «Я уехала от политических преследований несогласных. Моей жизни грозила опасность, меня хотели продать в сексуальное рабство, что мне оставалось делать? Я не хотела ехать конкретно в Россию - просто так получилось. Мне сказали, что тут мне помогут. И что отсюда я смогу спокойно уехать в Европу когда захочу», - сказала она, поглаживая живот.

В древних культурах была традиция изображать богинь плодородия и материнства с чёрными ликами: греческая Деметра, египетская Исида и аккадская Венера Иштар изображались с тёмной кожей. Чёрный считался цветом земли и зарождающейся жизни. Может быть, потому Сесиль вызывала у меня почти мистическое чувство соприкосновения с чем-то бóльшим, чем с просто женщиной из Конго: она казалась мне чёрной Мадонной.

У прохожих на улице Сесиль вызывала интерес другого толка: на нас все пялились. Вообще, когда идёшь с темнокожим спутником по Москве, сразу привлекаешь неприлично много внимания.

В миграционном центре нас встретили холодно. Маленькое помещение с яичного цвета стенами было забито людьми: беженцами с Донбасса, молчаливыми сирийцами и африканцами. Мы встали в очередь. Я видела, что Сесиль плохо, и пыталась найти для неё место, но тщетно: единственную лавочку заняла грузная сирийка лет семидесяти с двумя внуками. Сесиль прислонилась к стенке и закрыла глаза.

К нам присоединилась Клэр, знакомая Сесиль. Она приехала в Россию с мужем и четырьмя детьми. В отличии от Сесиль Клэр болтала без умолку обо всём на свете. Она спросила, есть ли у меня дети, и очень удивилась, услышав отрицательный ответ. «Дети - благословение Господне, не знаю, где бы я была, если бы мне не помогали там, на небе», - сказала мне Клэр на режущем ухо французском. «Я жива, и всё благодаря деткам - Господь не забывает про нас, дал еду и крышу над головой», - сообщила она, широко улыбнувшись.

Когда подошла наша с Сесиль очередь, нас принял лысый чиновник в полосатой рубашке. Он сразу же обратился к конголезке на ты и назвал её «проституткой». «Знаю я, зачем ты приехала: клиентов искать», - хмыкнул он. Все мои возражения чиновник проигнорировал. «Вы не штатная переводчица, насколько я понимаю? Вот и всё», - заявил он.

По итогам двухчасового ожидания Сесиль выдали справку, согласно которой миграционные службы рассматривают её прошение о предоставлении статуса беженца. Это некое подобие документа, с которым можно выжить в России. Сесиль была рада: она не надеялась на статус, но рассчитывала, что сможет задержаться в России. В Конго её ждала, скорее всего, участь девушки по вызову.

Наталья из «Гражданского содействия» объясняет: «Если человек здоров и может уехать, наши миграционные органы выносят отрицательное решение и не дают статус беженца. Они руководствуются информацией МИДа России о странах, откуда приехали беженцы, - и это информация, где реальность сильно приукрашена. Мы узнаём, что в Сирии всё хорошо, в Афганистане. В Конго тоже. Официальная позиция миграционных органов: из Конго приезжают просто искать работу, потому что там низкий уровень жизни. Поэтому решения об отказе в статусе беженца пишутся под копирку, в них иногда забывают менять страну и пол. Единственный выход для большинства конголезцев - возвращаться».

ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ В КОНГО

РОССИЯ - НЕ ТВОЙ ДОМ

«В моей группе есть люди, которые демонстративно со мной не здороваются. Это меня ранит. Я спрашиваю себя: почему они так реагируют? У нас такое невозможно. Однажды в спортзале я задала вопрос одной женщине, а она ответила: «Ты не поймёшь, вы, чёрные, вообще плохо понимаете, когда вам объясняют». А когда я поехала в Липецк на автобусе, там сидели девушки и смеялись надо мной. Они говорили: «Смотрите, чёрная! Откуда она вылезла?» Я считаю, что это бесчеловечно», - рассказала Терезия Лор, студентка двадцати с небольшим лет, приехавшая из Конго-Браззавиля в Москву изучать технологии. В родном городе Пуэнт-Нуар на берегу Атлантики её ждёт любимый.

В Москве Терезия уже три года. Ей пришлось уехать в Россию на учёбу, потому что в Конго-Браззавиле нет подходящего факультета. Её родители настояли на том, чтобы она покинула Конго, но Терезия надеется вернуться как можно скорее на родину и найти работу в госпитале.

«Своих детей я никогда не отправлю учиться сюда. Я единственная иностранка в группе, и некоторые преподаватели, конечно, меня поддерживают и говорят, что русский очень сложный, но я справлюсь. Но есть одна женщина, которая позволяет себе шокирующие вещи в общении со мной, например: «Если у тебя не выходит, убирайся к себе, на что ты вообще рассчитываешь?» Эта дамочка сравнивает меня с русскими и заявляет, что у меня ничего не получится. Всё, что я делаю, её не устраивает. После этого вообще пропадает мотивация что-либо делать», - объяснила Терезия.

Ещё ей кажется странным, что студенты-иностранцы не могут найти подработку в Москве. Терезии стыдно постоянно тревожить родителей и обращаться к ним за помощью, но другого выхода нет. Несмотря на все сложности, Москва - единственный город в России, где она может рассчитывать на уважение. По словам Терезии, москвичи кажутся «цивилизованными и открытыми», а вот в маленькие города лучше не ездить: местные не доверяют иностранцам и иногда заходятся в приступе истерического смеха, увидев чёрную.

«Я бы не смогла встречаться с русским. У нас мужчины знают, что должны заботиться о своей женщине, каждый месяц давать деньги. Неприлично, если женщина не может позволить себе менять причёску дважды в неделю. У нас есть выражение: нельзя любить - и при этом быть скупым. А у русских всё не так. Они экономят даже на цветах и шоколадках. Я предпочитаю быть с африканцем, как я, который знает мои права», - заявила Терезия.

Однако она не собирается становиться домохозяйкой после замужества: Терезия рассказала, что у них в Конго-Браззавиле, в отличии от ДРК, есть женщины, делающие карьеру: «Благодаря модернизации женщина больше не хочет быть за мужчиной как за каменной стеной и ждать, как маленький ребёнок, когда он всё за неё сделает. Всё изменилось».

«Старое поколение - наши мамы и бабушки предпочитали, конечно, сидеть дома и заботиться о детях. Но молодые девушки хотят учиться и делать карьеру. К сожалению, в нашей стране для этого не так много возможностей. Некоторые, пытаясь быть независимыми, начинают заниматься проституцией, другие уходят в коммерцию или перебиваются небольшими подработками. Но ни одна женщина не хочет больше быть только матерью», - согласилась с ней 19-летняя Бердалия Нгумба из Браззавиля.

Действительно, в Конго-Браззавиле с недавних пор женщины перестали стесняться своих амбиций. В правительстве есть министры-женщины: например, министр здравоохранения Жаклин Лидия Миколо или Инес Ингани, в чьи обязанности входит улучшение положения конголезок в их родной стране. Однако нельзя назвать Конго-Браззавиль женским раем. Многие женщины по-прежнему стесняются жаловаться на насильников из-за знакомого нам не понаслышке виктимблейминга: подобно тому, как в России оправдывают насильников и чиновников вроде Леонида Слуцкого неподобающим поведением их жертв, в Конго осуждают тех, кто подвергся харрасменту, за недостаточную скромность и неумение постоять за женскую честь.

Менее серьёзная, но тем не менее значимая проблема для конголезок - это сложности с узакониванием брака. «Свадьба очень дорого обходится у нас, далеко не все могут себе это позволить. Церемония по всем правилам будет стоить около 300 тысяч рублей, а обычный гражданский брак вместе с регистрацией - 100 тысяч», - поделилась Бердалия. В стране, где средняя зарплата составляет 35 долларов в месяц (по информации РИА «Новости»), 100 тысяч - серьёзные деньги.

Как и Терезию, Бердалию ждёт на родине возлюбленный. Оба они очень религиозны: её парень протестант и вся его страница в Facebook посвящена молитвам и размышлениям об Иисусе. По словам Бердалии, конголезские мужчины умеют заботиться о женщинах и умеют соблюдать правила приличия. Девушка пояснила: «У нас не принято целоваться на улицах. Наши мужчины, может быть, не слишком умеют хранить верность, иногда кажутся угрюмыми и замкнутыми, но зато всё, что зарабатывают, делят с нами».

Разумеется, не все конголезцы руководствуются принципом «всё в семью, всё для жены». Местные денди, называющие себя «щеглами», считают, что быть скучным и обычным - преступление, поэтому носят Armani, Kenzo и Louis Vitton и не боятся брать кредиты размером в восемь, а то и в десять тысяч долларов. О том, как они будут их отдавать, «щеглы» не задумываются. «Щеглов» в Браззавиле и Киншасе считают местными знаменитостями. Когда они появляются на улице, всё внимание приковано к ним. Но, конечно, «щеглы» - ненадёжные партнёры для конголезок, собирающихся завести семью. Впрочем, как и русские, по мнению Бердалии.

«Русские мужчины мне совсем не нравятся. У них всё время очень серьёзный вид и совершенно отсутствует чувство юмора. А ещё у вас не принято платить за женщин: часто мужчина на свидании предлагает разделить счёт. И вообще русские мало заботятся о своих подругах, не умеют удивлять и дарить подарки. Я бы с таким мужчиной жить не смогла, это ненормально», - заявила Бердалия.

Также она не понимает русскую кухню. «От ваших супов меня тошнит, особенно со сметаной», - поморщилась Бердалия. Она скучает по конголезской кухне. Дома её мать готовит отличную «сака-сака»: по словам Бердалии, это блюдо из листьев тропического растения под названием маниока.

«Я очень скучаю по нашим семейным обедам, по общению с близкими и особенно по возможности делать что я хочу. Здесь я изучаю биотехнические системы и технологии и должна доучиться до конца. Но я хочу вернуться к себе как можно скорее: русские очень хорошо умеют показать тебе, что Россия - не твой дом и делать тебе тут нечего», - заключила Бердалия. Выходит, французы правы: как ни грустно это признавать, но мы действительно пока остаёмся «белой Африкой», воспринимающей всех чужаков, и в том числе чужестранок, в штыки. Да и как Россия может защитить женские права, если у нас до сих пор в ходу поговорка «курица не птица, баба не человек», про жертв насилия принято говорить «сама виновата» и «надо было юбку подлиннее носить», а сексуальные домогательства со стороны депутата Госдумы считаются провокацией и шуткой.

В Конго воюют уже давно. Иногда делают перерыв.
Я не буду пересказывать полностью всю историю. Ее можно почитать .
Расскажу кратко. Война идет в провинциях Северное и Южное Киву. Причин много. Во-первых в регионе живет много национальностей. Во-вторых, во время геноцида в соседней Руанде в этот регион сначала прибыли представители народа тутси, которые спасались от геноцида, а затем и 2 миллиона представителей хуту, которые боялись, что их начнут уничтожать за учиненный геноцид. В числе этих двух миллионов прибыли многие мясники из организации "Убивающие вместе", которые своей целью ставят уничтожение народности тутси. И в-третьих, стабильность расшатывают соседние страны, такие как Руанда, так как регион богат полезными ископаемыми.
Логики в африканских войнах искать не стоит. Ее там нет. В Конго воюют все - правителсьтвенные войска, повстанцы тутси, местная милиция, которая была создана для борьбы с соседней Руандой, но уже про это забыла.
И вот на этой волне у тутси появился очень харизматичный лидер - мятежный генерал Лоран Нкунда.
Он всегда ходит с тростью, очень любит фотографироваться и давать интервью. Его цель - контроль над всей провинцией, а затем и над всей страной.
Он очень жестокий и целеустремленный.
Ему также противостоят войска ООН, которые практически ничего не делают, так как в памяти свежи воспоминания про жесточайшие убийства бельгийских миротворцев во время геноцида в Руанде. Не буду рассказывать, как их убивали, про это можно найти в сети, но тогда это шокировало мир.
Так что пока не ясно, чем все закончится, но вещи там творятся действительно страшные.
Собрал небольшую подборку фотографий. Фотографии погибших и раненых решил не брать.

Мятежный генерал Лоран Нкунда

Мятежный генерал Лоран Нкунда

Мятежный генерал Лоран Нкунда

Солдат правитильственных войск захвачен повстанцами

Маленький беженец в католической миссии

Мать кормит двух детей на территории захваченой повстанцами

Дети строят себе палатку около лагеря для беженцев

Войска ООН охраняют лагеря беженцев

Мальчик ждет свою дневную порцию молока у католического прихода

Уже с молоком

Ребенок с холерой

Ребенок убегает от места, где идет бой

Дети, которые остались без родителей

Маленькая девочка в лагере беженцев

Правительственные войска на передовой

Солдат правительственных войск

Похороны 8-месячного ребенка

Солдаты правительственных войск спят

Солдат с забавной прической

Повстанцы переходят затопленную дорогу

Правительственные войска

Беженцы

Правительственные войска

Такой солдат

Солдат открывает рыбную консерву

Беженцы

Беженцы

Патруль правительственных войск на дороге у деревни Кибати на востоке Конго

В лагере беженцев Китуку. Трехлетний Проспер показывает, какая "противомоскитная сетка" у него есть.

Мальчик несет воду в лагерь беженцев около базы войск ООН в Киванье.

В расположении отряда правительственных войск. ООН обвиняет правительственные войска Демократической Республики Конго в мародерстве и жестоком обращении с жителями.

Дети, оставшиеся без родителей, в приюте Don Bosco Ngangi около Гомы.

Солдатам правительственных войск выдали зарплату.

Обессиленный долгой дорогой человек добрался до лагеря для беженцев.

Потерявшие родителей дети у деревни Киванья.

Образ женщины 21 века – уверенная в себе, процветающая, светящаяся здоровьем и красотой. Но многие из 3,3 млрд женщин на нашей планете сегодня подвергаются насилию, репрессиям, изоляции и дискриминации. В нашем обзоре 10-ка стран, которые признаны международными экспертами худшими для проживания женщин.

1. Ирак

Ирак стал настоящим сектантским адом для женщин после того, как американцы "освободили" страну от тирана Саддама Хусейна. Уровень грамотности, когда-то самый высокий в арабском мире, в настоящее время находится на самом низком уровне. И конце 2014 года боевики «Исламского Государства» казнили в Ираке более 150 женщин за отказ участвовать в так называемом секс-джихаде.

2. Пакистан

В некоторых племенных районах женщин насилуют в качестве наказания за преступления мужчин из их семей. Но еще более широкое распространение получили так называемые убийства чести. Недавно по стране пронеслась волна религиозного экстремизма, направленная против женщин политиков, работников по вопросам прав человека и адвокатов. Женщины являются жертвами насилия и жестокого обращения, и в стране по-прежнему нет законов против насилия в семье. С этой проблемой сталкиваются 90 процентов женщин, а 82 процента женщин зарабатывают меньше, чем мужчины.

3. Индия

В Индии женщины составляют 39 процентов всех ВИЧ-инфицированных взрослых. Около 70% женщин в Индии являются жертвами насилия в семье. Преступления в отношении женщин в Индии совершаются каждые три минуты. Раз в 29 минут женщина становится жертвой изнасилования. В прошлом веке было убито 50 миллионов девочек, а около 100 миллионов женщин и девочек стали жертвой торговли людьми. 44,5 процентов девочек выходят замуж в возрасте до 18 лет.

4. Сомали

В столице Сомали Могадишо гражданская война в корне изменила ситуацию для женщин, которые ранее были традиционным оплотом семьи. 95 процентов девочек насилуют в возрасте от 4 до 11 лет. В парламенте женщины занимают только 7,5 процентов мест. Только 9 процентов женщин в Сомали рожают в медицинском учреждении.

5. Мали

В Мали, одной из беднейших стран мира, лишь немногим женщинам удается избежать мучительного обрезания половых органов. Многие из девочек вынуждены вступать в брак в совсем юном возрасте, а каждая десятая умирает во время беременности или родов.

6. Гватемала

Бедные женщины в Гватемале сталкиваются с насилием в семьях и частыми изнасилованиями. Также в стране один из самых высоких в мире уровней СПИДа.

7. Судан

Несмотря на то, что в стране был принят ряд новых законов, положение женщин на западе Судана остаётся плачевным. Похищения, изнасилования или насильственное выселение привели к тому, что с 2003 года было убито более одного миллиона женщин.

8. Демократическая Республика Конго

В восточной части ДРК война уже унесла более 3 миллионов жизней, и конца её не видно. Часто в Конго женщины воюют на передней линии фронта. Они часто становятся жертвами прямых нападений и насилия, совершенных воюющими сторонами. Женщины в Конго сталкиваются с особенно суровыми реалиями: каждый день происходит около 1100 изнасилований, а с 1996 их было зарегистрировано более 200 000. 57 процентов беременных женщин страдают анемией, и все без исключения женщины не могут подписать ни одного юридического документа без разрешения своих мужей.

9. Афганистан

В среднем афганские женщины живут только 45 лет - на год меньше, чем афганские мужчины. После трех десятилетий войны и репрессий, подавляющее число женщин в Афганистане безграмотны. Более половины всех невест младше 16 лет. Каждые полчаса умирает роженица, ведь около 85 процентов женщин в Афганистане рожают без медицинской помощи. Это страна с самым высоким уровнем материнской смертности в мире.

10. Чад

В Чаде женщины практически бесправны. Большинство браков заключается с девушками 11 - 12 лет. Суданские женщины, живущие в лагерях беженцев на востоке Чада, сталкиваются с изнасилованиями и прочими формами насилия. Вне лагерей же их преследуют члены оппозиционных вооруженных групп, бандиты и силы безопасности Чада.

Практически каждая женщина мечтает о материнстве. Малыши способны перевернуть всю жизнь, а мы рассказывали про .

Первый раз нам стало страшно примерно минут через 10 после пересечения границы. В стране крайне негативно относятся к фотографированию. Как только я достала фотоаппарат, машину окружила разъяренная толпа темнокожих диких людей во главе с полицейскими. Полицейские здесь не наводят порядок. Они создают хаос. Начинается страшный ор на суахили – перебранка между нашим водителем и ими всеми. Они окружают машину со всех сторон, а я только крепче прижимаю к себе российский паспорт. Родное правительство, если что, должно меня защитить! Пока еще я на это надеюсь. Спасибо, что не отняли фотоаппарат. Вдогонку нас приветствуют словами «Welcome to the butt, mzungu», что без прикрас означает «Ты попал в настоящую жопу, белый человек». «Зачем я сюда приехала?!» - единственная фраза, которая крутится в голове…

В Конго (а он же бывший Заир) уже который год идет гражданская война. По версии Forbes, ДР Конго занимает четвертое место из самых опасных стран мира, уступая лишь Ираку, Афганистану и Сомали. Вооруженные конфликты то гаснут, то разгораются с новой силой. По некоторым оценкам, с 1998 года в войне погибло 5.4 млн. человек - это самая кровопролитная война после окончания Второй Мировой. Отряды повстанцев и правительственных сил ведут бои за месторождения золота и алмазов. После нескольких волн активных боевых действий в стране не осталось госпиталей и дорог. Согласно отчетам Международной комиссии спасения, каждый месяц в Конго погибает 45 тысяч человек. Большинство смертей происходит из-за отсутствия квалифицированной медпомощи.

Гома – столица провинции Северное Киву, как ни странно, считается безопасным городом. Это всего лишь означает, что в других районах Конго еще более опасно. В Гоме действует комендантский час. Здесь каждый день насилуют около 40 женщин. Здесь много оружия, и вооруженных людей можно видеть на обочинах дорог. Здесь очень много миротворцев со всего мира, и повсеместно проезжают машины с надписью UN (миссия ООН). Это и спасает, так как это белые. По счастливой случайности мы познакомились с двумя русскими летчиками, которые были в шоке, узнав, что мы обычные туристы. По их словам, за 8 лет работы в Конго туристов здесь они видят впервые. В Гоме страшная нищета и антисанитария. Это и городом можно назвать с натяжкой – скорее одна из беднейших деревень, а богатые дома, обнесенные колючей проволокой, на поверку оказываются принадлежащими ООН.

Но в Конго есть и туристические достопримечательности, например, вулкан Ньирагонго. Он является действующим, и на его вершину можно совершить восхождение и увидеть под покровом ночи горячее озеро лавы. Для того чтобы подняться на вулкан, нужно обладать силой духа, силой воли и силой тела. Если чего-то из перечисленного нет, то у вас есть около 6 часов, чтобы выработать в себе эти качества. Именно столько длится восхождение. Без них подняться на вулкан не удастся, а отступать некуда – в Гоме вас никто, кроме людей с автоматами, не ждет. Необходимо также иметь как минимум 3 литра воды на человека, теплые вещи (на кратере очень холодно), крепкие напитки (опять же исключительно чтобы согреться), палатку, спальный мешок (об этом, как правило, заботятся гиды). Восхождение совершить не удастся без хорошей трекинговой обуви (высокие ботинки на толстой подошве). Не стоит даже пытаться идти в кроссовках – не дойдете, так как много острых камней и очень грязно. Что касается одежды, нужно брать то, что потом не жалко будет выбросить. Вулканическая грязь не выводится ничем.

Мы начинаем подъем. Мы идем в гору вместе с журналистами бельгийского телевидения, так что нас, белых людей, много, и от этого чувствуешь себя спокойнее. Через час трекинга первый привал. Мы в приподнятом настроении. Нас окружают джунгли с яркой растительностью и экзотическими птицами. Мы продолжаем идти вперед, и угол подъема становится все выше – около 35-40 градусов. Растительности все меньше, и мы идем по вулканическим камням, спотыкаясь и иногда падая. Примерно после 3-го привала у меня начинают появляться мысли о том, что я никогда не дойду до вершины, и что ничего в жизни более трудного физически я не делала.

4-я остановка. Идти становится просто невозможно, и я несколько раз останавливаюсь раньше намеченного привала. Радует то, что каждый может идти своим темпом. Не нужно ни за кем бежать. Рейнджеры будут ждать последнего туриста и никогда не оставят его одного. Здесь все строго – один рейнджер с оружием впереди группы, второй замыкает ее. Между нами идут носильщики, и в нужный момент всегда можно попросить воды. Отсюда, с высоты птичьего полета открываются необъятные просторы Конго. Оглядываясь, мы видим простирающиеся под нами огромные облака. Но силы на исходе, и для радости окружающим пейзажам их остается все меньше. Фотографии я делаю скорее автоматически, и увидев их потом, я искренне удивляюсь, что все это было со мной… Начинает кружиться голова, потом начинает не хватать дыхания. Высота около 3000 метров. Нам же нужно дойти до отметки 3470. Второе дыхание появляется и исчезает вновь. «Зачем я сюда приехала?!» - в очередной раз спрашиваю я себя.

Вижу перед собой змею – она прямо у меня на пути, но сделать шаг в сторону нет сил. «Опасная?», - спрашиваю я рейнджера. «Нет-нет, не опасная», - уверяет он. Я перешагиваю через змею и думаю, что сделала бы то же самое, независимо от степени ее опасности. Эмоции атрофируются. Окружающая действительность становится безразлична. Я не думаю ни о чем, кроме вершины вулкана где-то вдали. Ровно через 6 часов после начала трекинга я дохожу до вершины. У всех измученные, но счастливые лица. Кратера пока не видно, и кроме того, начинается страшный ливень. Разбиваем палатки и ждем наступления темноты. Мы пьем чай, потом коньяк, потом джин. Согреваемся и выходим из палаток. И в ночи мы видим зарево вулканической лавы, от которой чувствуется тепло. Туман рассеивается, и огромное кипящее и бурлящее вулканическое озеро открывается перед нами. Я забываю о том, как трудно далось восхождение. Я практически не вспоминаю вооруженных повстанцев где-то у подножия. Есть только слезы радости от волшебной ночи у костра на самом краю кратера под звездным небом Конго.

Даже не буду вдаваться в подробности о том, как тяжело с вулкана спускаться. Но это приходится делать, хотя ноги стерты в кровь, а тело вообще пребывает в глубоком шоке. Нужно немного отдохнуть, так как на следующий день мы снова идем в горы. Теперь уже на встречу с гориллами.

Раньше я думала, что встреча с гориллами – это всего лишь приятная прогулка по зеленым джунглям. Может, оно и так, если гориллы равнинные. Но мы-то находимся в Конго, а здесь гориллы горные. Чтобы их увидеть, нужно снова лезть куда-то очень высоко, падать от усталости и в очередной раз задавать себе вопрос о том, зачем я сюда приехала. Горилл, которых мы собирались увидеть, нельзя увидеть в зоопарке. Они никогда не содержатся в неволе и живут только в естественных условиях. Их осталось всего около 600, хочется сказать «человек» - так они на нас похожи. В день горилл разрешается посетить всего 32 туристам, которых делят на минигруппы не более 8 человек в каждой. Разрешения на трекинг порой бронируются за полгода, хотя по моим наблюдениям, в Конго можно все решить на месте. Стоимость часового общения с гориллами составляет 400 долларов.

Мы проходим инструктаж. Нельзя смотреть горилле в глаза, а если это произошло, взгляд нужно отвести и вообще выразить ей почтение. Если горилла двигается на вас, нужно дать ей дорогу. В присутствии горилл нельзя пить, есть, пользоваться вспышкой фотоаппарата. Если по дороге захотелось в туалет, все нужно закопать в ямку. Вас не пустят к гориллам, если вы простужены – их оберегают от всех человеческих болезней. Трекинг длится около 8 часов, и никогда не знаешь, когда именно встретишь гориллу, и встретишь ли ее вообще. Но нас сопровождают рейнджеры, которые знают горилл в лицо и уверены в том, что удача нам улыбнется. Мачете они прорубают нам тропу в гору. В джунглях жарко, влажно и грязно, но мы идем все дальше, и кажется, что подъем бесконечен. И где только этих горилл носит?! Неужели нельзя было спуститься пониже? – сил моих больше нет идти. Наконец мы видим помятый бамбук – здесь гориллы, похоже, завтракали. Мы приближаемся все ближе к заветной цели. Нас просят надеть маски – защита горилл от инфекций. И вот мы их видим…

Главный в семье - самец. У него 4 жены и 9 детей. Современная семейка, в общем. Гориллы нас совсем не боятся, а мы теряем дар речи, не отводя от них глаз. Одна из жен самца занимается ребенком, вторая обрывает листья, третья и четвертая тоже чем-то заняты. Самец же вальяжно раскинулся на поляне и не делает ровным счетом ничего. Иногда он встает в полный рост, отчего у нас перехватывает дыхание – настолько он огромен. К гориллам нельзя приближаться ближе чем на 7 метров, но они сами иногда подходят почти вплотную. Они дружелюбны, вернее, безразличны к туристам. Они лишь не любят встречаться с другими горилльими семьями – каждая семья живет на своем горном склоне. Час общения пролетает незаметно.

На горилл хочется смотреть бесконечно, но рейнджеры строги и ровно через час мы покидаем горные джунгли.

Пришла пора уезжать из опасного Конго. Мы нервничаем, узнав, что путь до границы с Угандой не близок – около 3 часов по совсем заброшенным дорогам, да и гиды наши запаздывают. Мы долго не можем выехать – наша группа сопровождения выясняет между собой отношения на суахили. Учитывая, что на душе и без того неспокойно, это только усиливает наше волнение. Чтобы избежать общения с полицией, нас сопровождает местный житель, который никуда не торопится и машет всем прохожим, кажется, хвастаясь, что сидит за рулем «Тойоты». На выезде из Гомы он оставляет нас. Дальше по дороге полиции уже нет, есть только неизвестность. Дорог в Конго тоже нет, и мы едем по сплошным ухабам. Проезжаем какие-то деревни и кажется, что все местное население вышло посмотреть на белых. Их глаза налиты кровью. Час в пути. Мы едем молча и отводим глаза от местных. Почему они вышли на дорогу? И зачем у них в руках мачеты? Неужели им нечем больше заняться? Неужели нет других более интересных дел, чем убить трех туристов из России?! Вон бананов сколько не собрано! В наш джип летят камни, но мы не останавливаемся. Мы только смотрим на часы. 2 часа в пути. Из окон доносится знакомое «Welcome to the butt, mzungu». Здесь, если что, нас никто искать не будет. Телефон перестает ловить сеть. Российский паспорт здесь уже не поможет. Сотни глаз по обочинам смотрят на нас с ненавистью. «Зачем я сюда приехала?!» - вопрос уже риторический. В Конго нет игры по правилам. Здесь ты полагаешься на Судьбу. И если уж суждено умереть в Конго – значит, так и случится. Я вспоминаю, как совершенно случайно мы получили сюда визу. Мы успели попасть в посольство ДР Конго в последний день его работы по старому адресу – они куда-то переезжали. Приди мы туда днем позже – и была бы я сейчас дома живая. Я вспоминаю, как сотрудники посольства чуть не потеряли наши паспорта, и нам пришлось ездить за ними по разным адресам в течение 3-х дней, но тогда мы с юмором отнеслись к африканским реалиям. Получив паспорта, мы сочли получение конголезской визы большой удачей. Сейчас я начала в этом сомневаться. Полчаса до границы, 15 минут… Я считаю каждую минуту. Кажется, граница уже близко. Вот он – погранпункт Бунагана.

Мы выдавливаем из себя улыбки пограничникам. Конечно, нам понравилось в Конго – что за вопрос. Да, мы обязательно приедем в следующем году! Да-да, наш президент – Медведев, а раньше был Путин, - нет, они еще не поменялись. Конго плюс Россия равно дружба – да кто б сомневался! Наши вещи подвергаются полному досмотру и успешно его проходят - оружия у нас нет. Получаем штамп о выезде и почти бегом направляемся к погранпункту Уганды. $50 долларов за въезд. Радостно платим и пересекаем границу. Здесь совсем другая атмосфера. Здесь рады туристам. «Джамбо, мзунгу!» - наконец, слышим мы. Я последний раз оборачиваюсь в сторону конголезской границы. Где-то там на склонах гор осталась семья из 14 горилл. Где-то там в ночи можно увидеть красное зарево клокочущей лавы вулкана. Я больше не задаюсь вопросом о том, зачем я ездила в Конго, потому что хотя бы ради этого там однозначно стоило побывать.

Демократическая Республика Конго стала домом для приблизительно ста восьмидесяти тысяч беженцев, которые живут в городах и сельской местности.

В общей сложности, около двух миллионов человек были перемещены внутри страны в результате конфликтов.

Как ни парадоксально, эта центральная африканская страна имеет большой потенциал для преуспевания, с учетом ее запасов ценных минералов и природных ресурсов.

Тем не менее, Конго также является одной из самых бедных, самых разоренных войной стран, раздираемых, беспорядками, которые, по оценкам, отняли почти три миллиона жизней в прошлом десятилетии.

Во многих районах страны, в которой царит беззаконие, лишь немногие люди имеют доступ к основным удобствам, таким, как чистая питьевая вода, электричество или медицинская помощь.

1. 20 мая 2011 года. - Мунгот, провинция Северный Кийу, Демократическая Республика Конго. Лагерь для беженцев.

2. Социально-экономическая ситуация в Конго остается напряженной и нестабильной, вопреки периодически подписываемым мирным договорам.

3. Женщина в лагере для беженцев ждет раздачи продовольствия.

4. Мать с ребенком в центре для беженцев.

5. Пациентки роддома.

6. Страдающий истощением мальчик. Голод остается одной из основных причин смертности в Конго.

7. Женщины и дети в реабилитационном центре для жертв сексуального насилия. В Конго от насилия пострадали тысячи женщин.

8. Лагерь для беженцев. Большинство этих людей покинули родные дома, спасаясь от конфликтов, военных действий и нищеты.

9. Больница в Кингасани для недоношенных детей. СПИД, плохое питание и тяжелые условия вызывают многочисленные преждевременные роды у жительниц Конго.